Translate this page:
Please select your language to translate the article


You can just close the window to don't translate
Library
Your profile

Back to contents

International relations
Reference:

Inclusive security architecture in the Middle East: peculiarities of functioning and Prospects for expansion

Krylov Danila Sergeevich

Research Fellow, Department of Middle and Post-Soviet East, Institute of Scientific Information on Social Sciences of the Russian Academy of Sciences (INION RAN)

119021, Russia, g. Moscow, Nakhimovskii prospekt, 51/21

danila-krylov@yandex.ru
Other publications by this author
 

 

DOI:

10.7256/2454-0641.2021.3.36184

Received:

25-07-2021


Published:

01-08-2021


Abstract: This article explores the prerequisites for the creation and peculiarities of functioning of the inclusive security architecture in the Middle East. This system of ensuring and maintaining peace was established by Russia, and currently includes two cross-regional Middle Eastern powers – Turkey and Iran. The author analyzes the potential of involving new actors — Saudi Arabia and Israel – into the functioning of the security architecture. The article employs the method of SWOT-analysis for determining the advantages and disadvantaged of the inclusive security architecture in the Middle East, as well as outlining the major threats and capabilities of the system. The novelty of this research lies in giving definition to the concept of “inclusive security architecture”; assessing the strengths and weaknesses of the inclusive security architecture created by Russia in the Middle East; outlining the major threats and vulnerabilities of the system, as well as the potential attraction of new actors therein. The author also highlights the peculiarities of the key five pairs of conflict relations in the Middle East (Saudi Arabia — Iran, Saudi Arabia – Turkey, Saudi Arabia – Israel, Israel – Iran, and Israel – Turkey), the nature of which Russia should take into account within the framework of long-term planning. The conclusion is made that in the future, the inclusive security architecture may become one of the key pillars of peace and security in the Middle East, and gradually mitigate the conflicts in this region.


Keywords:

inclusive security architecture, international relations, Middle East, Syrian conflict, Russia, USA, Turkey, Iran, Israel, Saudi Arabia


Исторически Ближний Восток занимает важное место во внешней политике России (СССР / Российской Федерации) и стран Запада (США, Франции, Великобритании). Этот регион имеет стратегическое геополитическое значение и является пограничной зоной между Европой и Азией. В связи с этим на протяжении десятилетий Ближний Восток представлял и представляет собой арену столкновения национальных интересов и ценностей региональных, кроссрегиональных и мировых держав. Палестино-израильский и арабо-израильский конфликты, войны в Йемене, Ливии и Сирии обнажили ключевые остовы проблем и противоречий. На современном этапе, в условиях информатизации, глобализации и регионализации, политическая обстановка в регионе становится еще более сложной и многогранной.

Сирийский конфликт, начавшийся в 2011 г., имеет в своей основе комплекс нерешенных внутренних социально-экономико-политических вопросов и активное внешнее воздействие. Гражданская война, начинавшаяся как борьба между правительственными и оппозиционными силами, постепенно переросла в войну с террористами, в том числе из запрещенных в России организаций, таких как Исламское государство и Джабхат ан-Нусра. В сентябре 2014 г., под предлогом борьбы с терроризмом, в Сирийскую Арабскую Республику (САР) были введены войска международной коалиции под эгидой США, однако террористы продолжали завоевывать все больше сирийской территории. В октябре 2015 г. по просьбе сирийского правительства в САР были введены российские войска, после чего конфликт вышел за пределы борьбы с радикальными группировками и постепенно перерос в информационно-военно-политическое противостояние России и стран Запада во главе с США.

Для США Ближний Восток — это не только многочисленные военные базы, но и значительный рынок нефтегазовых месторождений, представляющих стратегическую ценность для американской экономики и промышленности. Так, например, интервенция международной коалиции во главе с США в Ирак в 2003 г., целью которой было свержение режима Саддама Хусейна и установление контроля над нефтяными месторождениями, несмотря на огневую мощь и превосходство технологий Запада, не привела к стабилизации обстановки в стране, а наоборот положила начало продолжительной войне и формированию Исламского государства (организация, запрещенная на территории РФ). Фактически Ирак подвергся американской военной оккупации, а базы НАТО находятся в стране и в 2021 года.

Для укрепления своей позиции в ближневосточном регионе Россия предпринимает активные шаги по военно-дипломатической, гуманитарно-экономической и информационной линиям. Приняв активное участие в сирийском конфликте, в вопросе ближневосточного урегулирования, а также в решении проблем с иранской ядерной программой, Москва ставит своей целью расширение сферы влияния с одновременным сохранением партнерских отношений с региональными и кроссрегиональными державами. При этом Россия активно препятствует иностранному вмешательству во внутренние дела суверенных государств Ближнего Востока. Москва стремится создать устойчивую в долговременной перспективе инклюзивную архитектуру безопасности (ИАБ) [1], с возможностями дипломатического урегулирования возникающих разногласий и конфликтов между государствами-участниками [2].

Словосочетание «инклюзивная архитектура безопасности» состоит из трех элементов, каждый из которых отражает ключевой смысл и содержание идеи. В настоящее время отсутствует единая позиция мировых держав по вопросу количества центров силы в современной формирующейся системе международных отношений. В этой связи Россия исходит из собственных интересов и стремится минимизировать дипломатические (диалоговые) барьеры, возникающие между отдельными государствами. В контексте подобной политики определяющую роль играет «инклюзивный характер» формируемой системы безопасности. Буквальное значение слова «инклюзив» — «мы (я) с тобой / с вами»; в русском языке «мы с вами» или «мы с тобой». Из этого следует, что в контексте международных отношений «инклюзивность» (данное слово отсутствует в литературном русском языке, являясь калькой английского слова «inclusiveness») — это сознательная ориентация на привлечение к переговорам представителей разных государств, групп и слоев общества, таким образом, чтобы сочетались различные точки зрения [3]. В этой связи «инклюзивный» характер архитектуры безопасности предполагает вовлечение в диалог всех акторов, оказывающие решающее влияние на региональные процессы в сфере обороны и безопасности, поддержания мира и стабильности. Акторов, которые помимо прочего готовы к сотрудничеству между собой с тем, чтобы находить компромиссное решение по ключевым стратегическим вопросам.

Однако важно соблюсти баланс между минимально необходимым количеством участников архитектуры и численностью, которая сведет на нет все возможные усилия по урегулированию конфликта. Если архитектура будет строиться вокруг одного участника, то в силу индивидуализма стран Ближнего Востока, у которых противоречия возникали даже при обсуждении путей и способов борьбы с «исконным врагом» — Израилем, система не будет стабильной. При этом, если система включает в себя несколько ключевых акторов, которые готовы к диалогу и компромиссу, хотят и могут решать вопросы региональной безопасности, то подобный комплекс связей поможет минимизировать последствия конфликтных столкновений.

Построение Россией действенной инклюзивной архитектуры безопасности на Ближнем Востоке является стратегической задачей. В этой связи представляется важным и обоснованным рассмотрение ИАБ через призму факторов SWOT-анализа, который является методом стратегического планирования. Согласно структуре SWOT-анализа объекту-ИАБ необходимо дать оценку по четырем категориям: сильные стороны (Strengths), слабые стороны (Weakness), возможности (Opportunities) и угрозы (Threats). Данные категории группируются по двум векторам: влияние (положительное и отрицательное) и среда (внутренняя т.е. то, на что объект может повлиять самостоятельно, и внешняя — на что может повлиять на объект извне и что не находится под контролем объекта). Далее в рамках данного исследования каждая категория будет рассмотрена более подробно, однако представляется важным предварительно кратко обозначить общие тезисы SWOT-анализа в виде матрицы (Рисунок 1).

Рисунок 1

За прошедшее десятилетие было много попыток урегулировать сирийский кризис, закончить гражданскую войну и перейти к политическому диалогу для построения мирного будущего арабской республики и восстановлению разрушенной инфраструктуры страны.

Первые попытки предпринимались еще Лигой арабских государств (ЛАГ) в декабре 2011 года [4]. Затем в марте 2012 г. Генеральный секретарь Организации Объединенных Наций Кофи Аннан предложил правительству Сирии свой план урегулирования конфликта [5]. Также было несколько попыток решить кризис на площадках Вены и Женевы. Однако все вышеперечисленные варианты окончились безуспешно. Война и политический кризис продолжались.

России, в рамках ведения внешнеполитического курса, направленного на построение полицентричного мира, удалось найти подходящий (Астанинский) формат переговоров [6] [7] и создать на Ближнем Востоке устойчивую инклюзивную архитектуру безопасности, которая включает в себя Россию, Иран и Турцию [8]. Выступая в начале посредником, Москва смогла добиться сближения Тегерана и Анкары по сирийскому треку [9]. Данная «архитектура» представляет собой нечто большее, чем обычное сотрудничество трех стран в отношении Сирии, её настоящего и будущего. В рамках ИАБ достигается компромисс исходя из интересов и целей каждого из трех государств-участников [10].

При этом Астанинский формат позволил обеспечить площадку не только для продвижения сирийского мирного процесса с участием различных группировок сирийской оппозиции, но и для налаживания равноправного и доверительного диалога между тремя странами. Данный формат оказался наиболее успешным среди всех, и результатом политического диалога стало создание Астанинской «тройки» стран-гарантов (во главе с Россией) для урегулирования кризиса в Сирии.

На основе ближневосточной ИАБ 29-30 января 2018 г. в Сочи проходил Конгресс сирийского национального диалога [11], который положил начало процессу создания новой Конституции САР [12]. На нем присутствовало более 1500 делегатов от различных групп и слоев сирийского общества, прибывших не только из Дамаска, но также из Женевы, Каира [13].

В феврале 2019 г. стороны ИАБ пришли к согласию о необходимости сохранить суверенитет Сирийской Арабской Республики; решить вопрос с террористами в Идлибе (путем первоначального силового уничтожения террористов и экстремистов с последующим восстановлением полного контроля над территорией); разрешить ситуацию с курдскими регионами и нахождением в них подразделений США [14]. Позже, с целью урегулирования отдельных кризисных аспектов двусторонних отношений между Россией и Турцией, были подписаны «Сочинский меморандум» 2019 г. [15] и соглашение по Идлибу 2020 года [16].

При этом конструирование инклюзивной архитектуры безопасности в регионе Ближнего Востока отвечает стратегическим интересам России и необходимо для осуществления эффективной и результативной внешнеполитической линии [17]. Оно одновременно ориентировано на повышение имиджа страны и на поддержание и развитие двусторонних отношений Москвы с региональными и кроссрегиональными державами, а также направлено на защиту экономических интересов [18]. Ранее Россия уже предлагала концепцию инклюзивной безопасности в рамках отдельного субрегиона Ближнего Востока – зоны Персидского Залива [19]. Однако данная концепция осталась преимущественно теоретической. В то же время инклюзивная архитектура безопасности (т.е. являющаяся всеобъемлющей, открытой, транспарентной и равноправной) соответствует Концепции внешней политики РФ 2016 г. [20] и Стратегии национальной безопасности РФ 2021 г. [21], а более традиционный блоковый подход к решению международных проблем и созданию системы безопасности – наоборот является неэффективным и противоречит положениям прошлой редакции Стратегии национальной безопасности РФ 2015 года [22].

В целом, говоря о регионе Ближнего Востока, необходимо учитывать исторически слабую эффективность каких-либо межарабских многосторонних объединений (Лига арабских государств, Организация исламского сотрудничества, Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива) с точки зрения разрешения вопросов мира и безопасности. В то же время существующая и развивающаяся уже несколько лет инклюзивная архитектура безопасности демонстрирует возможность региональной структуры эффективно обеспечивать поддержание системы безопасности при условии её «инклюзивности», а также при вовлечении кроссрегиональных (Турция, Иран) и мировых держав (Россия) [23].

Однако сотрудничество России, Турции и Ирана осложняется активным противодействием западных стран: военным, экономическим, политическим и информационным. Реальная помощь от стран вне Астанинского формата, которые при этом претендуют на лидерство, – отсутствует [24], несмотря на попытки Москвы и Анкары вовлечь европейские столицы в процесс сирийского урегулирования [25].

США всегда рассматривали Ближний Восток как собственную зону национальных интересов и крайне ревностно относятся ко всем образованиям в этой зоне, к любым политическим и военным союзам. Вашингтон до сих пор «рассчитывает» создать новый военный блок «Ближневосточный стратегический альянс» (по аналогии с НАТО), деятельность которого будет направлена на противодействие Ирану [26]. Пока этот проект остается лишь концепцией с весьма туманными перспективами. Поэтому Вашингтон не возлагает на него все надежды и усилия. Напротив, США предпочитают действовать старыми методами: санкциями, информационными вбросами и провокациями (на земле и в медиа сфере).

В настоящее время США постепенно в военном и в политическом планах вытесняются на периферию сирийского конфликта. Вашингтон воспринимает это как угрозу своим национальным интересам и пытается всеми способами закрепиться в регионе. Для этого, в частности, были введены войска и фактически оккупирован северо-восток Сирии. Кроме того, развернутая Госдепартаментом США при поддержке прозападных СМИ кампания по глобальной дезинформации мирового общественного мнения и продвижению собственной системы виртуальной реальности, представляет собой пост-эффект от политики «града на холме» и превосходства Вашингтона [27] [28].

Информационно-психологическая кампания Запада против сирийского правительства и их союзников (в первую очередь России и Ирана), создает опасную ситуацию для союза Москвы, Анкары и Тегерана, особенно учитывая, что Турция является членом НАТО и одним из ключевых союзников США в регионе (несмотря на все сложности в отношениях между Вашингтоном и Анкарой). Нанесение Пентагоном ракетного удара по Сирии 14 апреля 2018 г. было направлено в том числе и на дестабилизацию инклюзивной архитектуры безопасности. Аналогичные цели ставились США при выходе из Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) по иранской ядерной программе в мае 2018 г. Однако эти шаги не нанесли вреда отношениям внутри ИАБ. Даже уничтожение Пентагоном 3 января 2020 г. иранского командующего спецподразделением «Аль-Кудс» в составе Корпуса Стражей Исламской революции (КСИР) Касема Сулеймани не оказало деструктивного влияния на трехсторонний союз. Подобной устойчивости способствовал тесный диалог и партнерский характер отношений, которые позволили заранее согласовывать позиции Москвы, Анкары и Тегерана для противодействия политике Вашингтона [29].

Внешняя политика России на Ближнем Востоке диктует необходимость выстраивания многовекторного характера активных действий с влиятельными региональными акторами. Для решения этой комплексной задачи требуется немало усилий и времени, учитывая влияние США на Израиль, Турцию, Саудовскую Аравию (КСА) и другие арабские страны Персидского залива. При этом необходимо отметить, что существующая ИАБ на пространстве Ближнего Востока имеет возможности расширения состава акторов, что позволит значительно укрепить систему мира и безопасности в регионе. В настоящее время политически процесс принятия решений зациклен на Россию, а территориально — касается сирийского кризиса и путей его урегулирования. Москве необходимо уделять внимание не только поиску компромиссных решений с Анкарой и Тегераном, но и вовлечению в ИАБ других кроссрегиональных акторов — Саудовской Аравии и Израиля.

При этом, в рамках долгосрочного планирования, России следует учитывать особенности двусторонних отношений других государств-участников ИАБ и потенциальных новых членов, обращая особое внимание на существующие зоны столкновения интересов. Для этого сначала будут кратко выделены пять основных пар конфликтных отношений с указанием конкретных ситуаций, а впоследствии — даны развернутые комментарии по каждой паре:

1. Саудовская Аравия — Иран (стратегическое противостояние, в том числе по линии сунниты-шииты);

2. Саудовская Аравия — Турция (столкновение диаметрально противоположных позиций в отношении организации «Братья-мусульмане» (организация, запрещенная на территории РФ));

3. Саудовская Аравия — Израиль (ныне замороженный переговорный процесс между Тель-Авивом и Эр-Риядом, начатый во время правления экс-президента Д. Трампа);

4. Израиль — Иран (конфликт вокруг Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) по иранской ядерной программе, а также противостояние по палестино-израильскому направлению);

5. Израиль — Турция (противостояние в связи с палестино-израильским конфликтом; конфликтная ситуация в связи с нахождением Иерусалима и Аль-Аксы под контролем Израиля).

Позиции России и Саудовской Аравии совпадают по вопросу разрешения ближневосточного конфликта на основе принципа «два государства для двух народов» [30]. Обе стороны признают необходимость создания условий для достижения национального примирения в Сирии. Однако у КСА и РФ разные подходы к политике Ирана. Союзнические отношения Москвы и Тегерана создают предпосылки для политического конфликта между Эр-Риядом и Москвой. При этом, на фоне изменения политических условий в США, а именно прихода нового президента Д. Байдена и его попыток восстановить СВПД, 9 апреля 2021 г. в Багдаде при посредничестве иракского премьер-министра Мустафы Каземи, впервые с 2016 г., прошли прямые переговоры между чиновниками Саудовской Аравии и Ирана с целью восстановления прерванных дипотношений [31]. Глава департамента планирования МИД КСА Раид Кримли сообщил, что речь шла об «изучении способов снижения напряженности в регионе». Предполагается, что переговоры были сосредоточены на Йемене и СВПД [32].

Позиции Саудовской Аравии и Турции диаметрально различаются в отношении статуса группировки «Братья-мусульмане» (организация, запрещенная на территории РФ), которая, потерпев поражение в Египте в 2013 г., нашла поддержку в Катаре и у президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана. При этом в Эр-Рияде организация «Братья-мусульмане» (организация, запрещенная на территории РФ) официально признана террористической [33]. Другим пунктом расхождения взглядов является вопрос сотрудничества Турции с Катаром, на территории которого Анкара разместила свою военную базу [34]. В то же время Катар и КСА являются региональными соперниками [35], даже несмотря на закончившийся дипломатический кризис между двумя государствами.

Что касается отношений Саудовской Аравии и Израиля, то точка соприкосновения интересов и позиций двух государств пролегает по линии так называемой «иранской угрозы». В сближении Эр-Рияда и Тель-Авива была крайне заинтересована администрация экс-президента Д. Трампа, активно продвигавшая в том числе и идею «арабского НАТО» с целью сдерживания Тегерана и сохранения американского влияния в регионе. Трамп добился подписания дипломатического соглашения между Израилем и Объединенными Арабскими Эмиратами, о котором было объявлено 13 августа 2020 г. В то же время велись тайные переговоры и с Эр-Риядом в саудовском г. Неоме между наследным принцем КСА Мухаммедом бин Салманом Аль Саудом и премьер-министром Израиля Биньямином Нетаньяху. Однако преждевременные утечки в СМИ с подачи Израиля вызвали жесткую реакцию саудовской стороны и стали причиной прекращения переговорного процесса [36]. Вместе с тем, весьма вероятным является возобновление переговорного процесса между Эр-Риядом и Тель-Авивом в случае, если к этому приложат усилия новая администрация США и кабинет нового премьер-министр Израиля Нафтали Бента, избранного 13 июня 2021 года.

При этом следует учитывать, что КСА, обладающее значительным региональным религиозным и политическим влиянием, существенно проигрывает «партнерам» в военном плане. Неудачи сухопутной войны в Йемене наглядно это демонстрируют. А наметившееся было «сближение» КСА и Израиля создает многочисленные трудности как внутри-, так и внешнеполитического плана. Кроме того, Эр-Рияд начал курс на налаживание отношений с официальным правительством Сирии [37]. Так, в июне 2021 г. в СМИ появилась информация, что КСА близко к достижению соглашения о дипломатической нормализации с правительством президента Башара Асада, поскольку Эр-Рияд стремится сыграть ведущую роль в уменьшении иранского присутствия в Сирии [38]. Вовлечение Саудовской Аравии в многосторонний диалог Москвы, Тегерана и Анкары может значительно изменить расклад сил в регионе.

Говоря об Израиле, необходимо в первую очередь отметить, что данное государство находится в центре столкновений интересов всех ближневосточных акторов. Продолжающийся более 70 лет арабо-израильский конфликт регулярно создает все новые камни преткновения, препятствующие мирному урегулированию. Россия считает возможным решение палестино-израильского конфликта только при помощи норм международного права на основе резолюций Совета Безопасности ООН № 242 [39], № 338 [40], № 1397 [41], № 1515 [42], Арабской мирной инициативы 2002 г. и «дорожной карты» 2003 г. Приверженность этим документам позволяет Москве поддерживать стабильные отношения со многими странами Ближнего Востока, но осложняет сотрудничество с Израилем.

Тель-Авив является скорее противником, чем сторонником ИАБ. Помимо территориального аспекта палестино-израильского конфликта камнем преткновения в отношениях между Израилем и государствами Ближнего Востока является статус и контроль над Иерусалимом и мечетью Аль-Акса, которая является третьей по значимости святыней исламского мира. В частности, президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган на протяжении многих лет заявлял, что истинной целью Тель-Авива является выдворение мусульман из мечети Аль-Акса [43]. В 2020-2021 гг. со стороны Анкары звучало много заявлений о необходимости мобилизации уммы с целью противостояния попытке Израиля аннексировать г. Иерусалим и расположенные в нем святые места [44] [45].

Однако произошедшая после парламентских выборов 2021 г. смена премьер-министра и его кабинета, как показали заявления и действия израильского руководства в июне-июле 2021 г., оставляют России возможности по нормализации отношений между Израилем и государствами Ближнего Востока, в том числе и в рамках транспарентного диалога Тель-Авива с другими участниками ИАБ, которые на протяжении многих лет были его региональными соперниками.

Так, 12 июля 2021 г. президент Эрдоган провел первые переговоры с израильским коллегой Ицхаком Герцогом, отметив, что развитию отношений между Анкарой и Тель-Авивом будут способствовать позитивные шаги в рамках урегулирования палестино-израильского конфликта на основе резолюций ООН [46]. Таким образом, Россия может ожидать в ближайшем будущем, при условии отсутствия серьезных внутренних потрясений в самом Израиле, постепенного сближения Тель-Авива с Турцией как участником ближневосточной ИАБ. Это в свою очередь открывает возможности для постепенного мягкого вовлечения Израиля в функционирование российской ИАБ на Ближнем Востоке в целом.

Что касается направления Израиль-Иран, то сохраняется военно-политический конфликт между двумя государствами, усугубляемый фактическим отказом сторон от диалога [47]. Администрация Д. Байдена намного меньше (в сравнении с администрацией Д. Трампа) нацелена на поддержание доверительных отношений с Израилем, а скорее стремится к возврату к СВПД, что расходится с текущей политикой Тель-Авива. При этом основным камнем преткновения являются ядерные технологии, которые будут доступны Тегерану в соответствии с СВПД. В этой связи Израиль стремится подтолкнуть США к более решительным, пусть даже военным действиям против Ирана [48]. При этом противостояние Тегерана и Тель-Авива усугубляется с одной стороны активно ведущейся пропагандистской, психологической борьбой Ирана с Израилем, а с другой – антииранской линией Израиля, которая заключается как в политических заявлениях, так и в конкретных спецоперациях против Тегерана (диверсии на ядерных объектах, ликвидация иранских физиков-ядерщиков, противостояние проиранской группировке Хизбалла в Ливане, воздушные удары по военным объектам Ирана на территории Сирии и пр.) [49].

При этом, несмотря на изменение политики Вашингтона в отношении Тегерана (в том числе по вопросу СВПД) США не способны оказать реального влияния даже на минимальное смягчение ирано-израильских отношений в ближайшей и среднесрочной перспективе из чего следует продолжение Тель-Авивом активного противодействия Ирану [50]. Россия, имеющая давние деловые отношения с обеими сторонами, со своей стороны делает всё возможное, чтобы не допустить прогнозируемой многими аналитиками войны между Ираном и Израилем [51].

Таким образом, по состоянию в условиях описанных выше политических реалий, потенциальное участие Саудовской Аравии в созданной на Ближнем Востоке инклюзивной архитектуре безопасности более вероятно, чем вовлечение в этот процесс Израиля.

***

Подводя итог, следует отметить, что Россия, Турция и Иран, сведенные воедино в структуре ИАБ, достигли ряда компромиссных решений по актуальным и стратегическим вопросам сирийской повестки, защищая свои национальные интересы на Ближнем Востоке и активно противостоя агрессивной политике США. Вашингтон со своей стороны стремится максимально подорвать авторитет и позиции Москвы в мире и в регионе. Россия закрепляет свою позицию мировой державы, Турция и Иран — кроссрегиональных держав. Совместная работа Астанинской тройки, уничтожение террористов Исламского государства, Джабхат ан-Нусры и Джейш аль-Ислама (организации запрещены на территории РФ), успех в создании зон деэскалации, а также прогресс, последовавший за Конгрессом сирийского национального диалога в Сочи — являются основными элементами, укрепляющими прочность и подтверждающими эффективность ближневосточного «триумвирата» инклюзивной архитектуры безопасности.

В то же время ИАБ потенциально имеет возможности для расширения и вовлечения новых акторов (Саудовской Аравии и Израиля) в мирное урегулирование сирийского кризиса. Этому может способствовать некоторое снижение интенсивности противостояния России и Запада в Сирии, а также укрепление позиций президента страны Башара Асада [52]. Однако процессу вовлечения новых акторов мешают существующие на данный момент противоречия в зоне сирийского конфликта. В силу давних противоречий между Эр-Риядом и Тегераном, а также между Тель-Авивом и Тегераном, в настоящий момент и Саудовская Аравия, и Израиль формируют стратегические планы по выдворению Ирана из сферы своих интересов на Ближнем Востоке. При этом отношения Эр-Рияда с Москвой отличаются стабильностью и нацеленностью на политический диалог и поиск совместных решений по вопросам, затрагивающим сферы интересов обоих государств. В то же время, российско-израильские противоречия выходят за рамки собственно двусторонних отношений и осложняются за счет столкновения интересов в треугольнике Израиль-Иран-США. Однако, исходя из ранее сделанных заявлений нового премьер-министра Израиля, Москва и Тель-Авив могут в будущем найти решение большей части конфликтных ситуаций.

В идеальном варианте вовлечение Саудовской Аравии и Израиля позволило бы частично урегулировать имеющиеся конфликтные отношения по линиям Турция — Саудовская Аравия и Израиль — Иран. Поиск компромиссов между странами участницами подобной системы позволил бы обеспечить на долгосрочную перспективу период мира и стабильности на территории Ближнего Востока, поскольку свел бы на одной диалоговой военно-политической платформе государства, имеющие исторические, идеологические и геополитические претензии друг к другу, а также активно борющиеся в настоящий момент в информационном пространстве.

Ближневосточная инклюзивная архитектура безопасности продолжает эволюционировать, совершенствоваться и подстраиваться под меняющуюся обстановку. Применение дипломатического инструментария позволит со временем вовлечь в политическое урегулирование новых кроссрегиональных акторов. В этой связи функционирование под эгидой России инклюзивной архитектуры безопасности в перспективе может стать одним из столпов обеспечения безопасности в регионе, привести к снижению интенсивности конфликтов и создать новый эффективный долгосрочный формат сотрудничества в сфере поддержания мира и стабильности на Ближнем Востоке.

References
1. Avatkov V.A. Novaya sistema budushchego Sirii: trekhstoronnii podkhod. Sait Mezhdunarodnogo diskussionnogo kluba «Valdai». 06.04.2018. URL: http://ru.valdaiclub.com/a/highlights/sistema-budushchego-sirii/
2. Naumkin V., Kuznetsov V. Blizhnii Vostok: k arkhitekture novoi stabil'nosti? Doklad Mezhdunarodnogo diskussionnogo kluba «Valdai». Fevral' 2020. — 23 s. URL: https://ru.valdaiclub.com/files/31755
3. Vestminsterskii slovar' teologicheskikh terminov.-M.: «Respublika». Mak-Kim Donal'd K. 2004. URL: https://teology.academic.ru/7199/Inklyuzivnost'
4. LAG razrabotala novyi plan po Sirii po «iemenskomu stsenariyu». RIA Novosti. 23.01.2012. URL: https://ria.ru/20120123/546454681.html
5. Robert Mud: plan Kofi Annana ostaetsya edinstvennym instrumentom razresheniya siriiskogo krizisa. Novosti OON. 19.06.2012. URL: https://news.un.org/ru/story/2012/06/1204191
6. Sovmestnoe zayavlenie Irana, Rossii, Turtsii po itogam mezhdunarodnoi vstrechi po Sirii v Astane, 23-24 yanvarya 2017 goda. Sait MID Rossii. 26.01.2017. URL: https://www.mid.ru/foreign_policy/international_safety/conflicts/-/asset_publisher/xIEMTQ3OvzcA/content/id/2610777
7. Peregovory po Sirii v Astaninskom formate. RIA Novosti. 10.12.2019. URL: https://ria.ru/20191210/1562153037.html
8. Sovmestnoe zayavlenie Prezidentov Irana, Rossii i Turtsii. Sait Prezidenta Rossii. 22.11.2017. URL: http://kremlin.ru/supplement/5256
9. Siriiskii krizis: rossiisko-turetskii vklad v uregulirovanie (Chast' 1). Ettelaat (perevod InoSMI s persidskogo yazyka). INOSMI.RU. 04.02.2017. URL: https://inosmi.ru/politic/20170204/238667875.html
10. Sammit Rossiya – Turtsiya – Iran po Sirii. RIA Novosti. 16.09.2019. https://ria.ru/20190916/1558643567.html
11. Zaklyuchitel'noe zayavlenie Kongressa siriiskogo natsional'nogo dialoga, Sochi, 30 yanvarya 2018 goda. Sait MID Rossii. 30.01.2018. URL: https://www.mid.ru/web/guest/foreign_policy/international_safety/conflicts/-/asset_publisher/xIEMTQ3OvzcA/content/id/3046246
12. O vstreche spetspredstavitelya Prezidenta Rossiiskoi Federatsii po Blizhnemu Vostoku i stranam Afriki, zamestitelya Ministra inostrannykh del Rossii M.L.Bogdanova s Poslom Sirii v Moskve R.Khaddadom. Sait MID Rossii. 12.02.2018. URL: https://www.mid.ru/web/guest/maps/sy/-/asset_publisher/9fcjSOwMERcf/content/id/3070906
13. Krylov D.S. Analiz informatsionnogo osveshcheniya Kongressa siriiskogo natsional'nogo dialoga v zarubezhnykh SMI. – Mezhdunarodnyi konkurs studencheskikh nauchno-analiticheskikh rabot po blizhnevostochnoi problematike im. E.M. Primakova. 2018 / Pod red. V.A. Avatkova — M.: OOO «Buki Vedi», 2018. — 360 s., S. 153-159.
14. Vstrecha s Prezidentom Irana Khasanom Rukhani i Prezidentom Turtsii Redzhepom Taiipom Erdoganom. Sovmestnoe zayavlenie. Sait Prezidenta Rossii. 14.02.2019. URL: http://kremlin.ru/events/president/news/59829
15. Memorandum o vzaimoponimanii mezhdu Rossiiskoi Federatsiei i Turetskoi Respublikoi. 22.10.2019. Sait Prezidenta Rossii. URL: http://www.kremlin.ru/supplement/5452
16. Putin i Erdogan zaklyuchili novoe soglashenie po Idlibu vopreki provokatsiyam boevikov. Federal'noe agentstvo novostei. 05.03.2020. URL: https://riafan.ru/1256586-putin-i-erdogan-zaklyuchili-novoe-soglashenie-po-idlibu-vopreki-provokaciyam-boevikov
17. Vitalii Naumkin o novoi arkhitekture bezopasnosti na Blizhnem Vostoke. Mezhdunarodnyi diskussionnyi klub «Valdai». Valdai Club. 19.02.2020. URL: https://www.youtube.com/watch?v=ddoNbeRZOFk
18. Sapronova M.A. Problemy i predely regionalizatsii v arabskom mire i ekonomicheskie interesy Rossii na Blizhnem Vostoke. Vestnik ekonomiki, prava i sotsiologii, 2019. № 3, T.2. S. 157-163. URL: http://www.vestnykeps.ru/0319%20T.2/34.pdf
19. Rossiiskaya Kontseptsiya kollektivnoi bezopasnosti v zone Persidskogo zaliva. Sait MID Rossii. 23.07.2019. URL: https://www.mid.ru/rossijskaa-koncepcia-kollektivnoj-bezopasnosti-v-zone-persidskogo-zaliva
20. Stat'ya 78. Kontseptsiya vneshnei politiki Rossiiskoi Federatsii (utverzhdena Prezidentom Rossiiskoi Federatsii V. V. Putinym 30 noyabrya 2016 g.). Sait MID Rossii. 01.12.2016. URL: https://www.mid.ru/foreign_policy/official_documents/-/asset_publisher/CptICkB6BZ29/content/id/2542248
21. Punkty 3, 7 (vneblokovaya osnova bezopasnosti) i 13 Stat'i 101. Strategiya natsional'noi bezopasnosti Rossiiskoi Federatsii (utverzhdena Ukazom Prezidentom Rossiiskoi Federatsii № 400 ot 2 iyulya 2021 g.). Sait Prezidenta Rossii. 06.07.2021. URL: https://www.garant.ru/products/ipo/prime/doc/401325792/
22. Stat'ya 16. Strategiya natsional'noi bezopasnosti Rossiiskoi Federatsii (utverzhdena Ukazom Prezidentom Rossiiskoi Federatsii № 683 ot 31 dekabrya 2015 g.). Sait Prezidenta Rossii. 31.12.2015. URL: http://www.kremlin.ru/acts/bank/40391
23. Rossiya i Iran v Sirii i za ee predelami: predstoyashchie vyzovy: rabochaya tetrad' № 59/2020 / [Andrei Kortunov, Aleksei Khlebnikov, Mekhdi Sanai, Makhmud Shuri]; Rossiiskii sovet po mezhdunarodnym delam (RSMD). – Moskva: NP RSMD, 2020. — 36 s. URL: https://russiancouncil.ru/papers/Russia-Iran-Syria-Paper59.pdf
24. Egorchenkov D. Dovershit' nachatoe: astaninskaya troika i mirnyi protsess v Sirii. Mezhdunarodnyi diskussionnyi klub «Valdai». 15.02.2019. URL: http://ru.valdaiclub.com/a/highlights/astaninskaya-troyka-mir/
25. Mamedov R. Okovy astaninskoi troiki. Mezhdunarodnyi diskussionnyi klub «Valdai». 13.02.2019. URL: http://ru.valdaiclub.com/a/highlights/okovy-astaninskoy-troyki/
26. Nikitina N., Alekseeva N. NATO po-arabski: vozmozhno li sozdanie antiiranskogo voennogo al'yansa mezhdu SShA i blizhnevostochnymi stranami. RT na russkom. 31.08.2018. URL: https://russian.rt.com/world/article/549848-ssha-vostok-objedinenie
27. Zakharova: Zapad podderzhivaet rasprostranenie dezinformatsii o RF amerikanskimi IT-gigantami. TASS. 10.02.2021. URL: https://tass.ru/politika/10670829
28. Yakovenko A. Pochemu zapadnye strany ozabotilis' dezinformatsiei. RSMD. 22.04.2020. URL: https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/comments/pochemu-zapadnye-strany-ozabotilis-dezinformatsiey/
29. Turtsiya prizvala sokhranit' yadernuyu sdelku s Iranom. RIA Novosti. 03.05.2018. URL: https://ria.ru/world/20180503/1519803930.html
30. Kosach G.G., Melkumyan E.S. Vozmozhnosti dlya strategicheskikh otnoshenii Rossii i Saudovskoi Aravii. Analiticheskaya zapiska. RSMD. №6, avgust 2016. — 10 s. URL: https://russiancouncil.ru/upload/Russia-SaudiArabia-policy-brief-6-ru.pdf
31. Saudovskaya Araviya i Iran nachali peregovory po vosstanovleniyu otnoshenii. RIA Novosti. 18.04.2021. URL: https://ria.ru/20210418/diplomatiya-1728783568.html
32. Saudovskaya Araviya diplomaticheski aktivizirovalas'. Er-Riyad podtverdil dialog s Tegeranom. Kommersant''. 07.05.2021. URL: https://www.kommersant.ru/doc/4802284
33. Tamara Abueish. Muslim Brotherhood is a terrorist group: Saudi Arabia’s Council of Senior Scholars. Al Arabiya English. 11.11.2020. URL: https://english.alarabiya.net/News/gulf/2020/11/11/Muslim-Brotherhood-is-a-terrorist-group-Saudi-Arabia-s-Council-of-Senior-Scholars
34. SMI: Turtsiya sozdaet svoyu vtoruyu voennuyu bazu na territorii Katara. TASS. 14.08.2019. URL: https://tass.ru/mezhdunarodnaya-panorama/6761944
35. Kuznetsov A.A. Katar-KSA: razrastanie konflikta. Sait Instituta Blizhnego Vostoka. 13.06.2017. URL: http://www.iimes.ru/?p=35577
36. Izrailyu prishlos' izvinyat'sya pered Saudovskoi Araviei. U Netan'yakhu ostayutsya prepyatstviya na puti v Persidskii zaliv. Nezavisimaya. 17.01.2021. URL: https://www.ng.ru/world/2021-01-17/2_8058_israel.html
37. Shcheglovin Yu.B. O protsesse vosstanovleniya otnoshenii Sirii s arabskimi gosudarstvami. Sait Instituta Blizhnego Vostoka. 06.01.2019. URL: http://www.iimes.ru/?p=52090
38. Vremena izmenilis': Saudovskii prints otkryt k primireniyu s siriiskim liderom – SMI. EurAsia Daily. 08.06.2021. URL: https://eadaily.com/ru/news/2021/06/08/vremena-izmenilis-saudovskiy-princ-otkryt-k-primireniyu-s-siriyskim-liderom-smi
39. Rezolyutsiya SB OON 242 (1967). Sait OON. URL: https://undocs.org/ru/S/RES/242(1967)
40. Rezolyutsiya SB OON 338 (1973). Sait OON. URL: https://undocs.org/ru/S/RES/338(1973)
41. Rezolyutsiya SB OON 1397 (2002). Sait OON. URL: https://undocs.org/ru/S/RES/1397(2002)
42. Rezolyutsiya SB OON 1515 (2003). Sait OON. URL: https://undocs.org/ru/S/RES/1515%20%282003%29
43. Prezident Turtsii: Izrail' pytaetsya lishit' musul'man Al'-Aksy. Agentstvo Anadolu. 25.07.2017. URL: https://www.aa.com.tr/ru/zagolovki-dnya/prezident-turtsii-izrail'-pytaetsya-lishit'-musul'man-al'-aksy/869063
44. Turtsiya obeshchaet «osvobodit' Al'-Aksu» posle prevrashcheniya Aiya-Sofii v mechet'. Lekhaim. 12.07.2020. URL: https://lechaim.ru/news/turtsiya-obeshhaet-osvobodit-al-aksu-posle-prevrashheniya-ajya-sofii-v-mechet/
45. Türkiye (Turtsiya): Izrail' mnogo let ne daet pokoya mecheti Al'-Aksa. Türkiye (perevod InoSMI s turetskogo yazyka). INOSMI.RU. 10.05.2021. URL: https://inosmi.ru/politic/20210510/249686092.html
46. Erdogan zayavil, chto Turtsii i Izrailyu vazhno podderzhivat' dialog, nesmotrya na raznoglasiya. TASS. 12.07.2021. URL: https://tass.ru/mezhdunarodnaya-panorama/11887755
47. Sazhin V. «Seraya zona»-k voprosu ob irano-izrail'skikh otnosheniyakh. Zhurnal «Mezhdunarodnaya zhizn'». 28.04.2021. URL: https://interaffairs.ru/news/show/29955
48. Mikhin V. Izrail'skaya sostavlyayushchaya iranskoi politiki SShA. NEO Novoe Vostochnoe Obozrenie. 13.07.2021. URL: https://ru.journal-neo.org/2021/07/13/izrail-skaya-sostavlyayushhaya-iranskoj-politiki-ssha/
49. Sazhin V. Iran: itogi 2020 i perspektivy. Zhurnal «Mezhdunarodnaya zhizn'». 29.12.2020. URL: https://interaffairs.ru/news/show/28604
50. Sazhin V. Iran-Izrail'-SShA: novye pravitel'stva, novye vremena? Zhurnal «Mezhdunarodnaya zhizn'». 16.06.2021. URL: https://interaffairs.ru/news/show/30477
51. Sazhin V. Iran vs Izrail': voina ili vse-taki SVPD? Zhurnal «Mezhdunarodnaya zhizn'». 23.07.2021. URL: https://interaffairs.ru/news/show/30903
52. Zvyagel'skaya I. Surkov N. Rossiiskaya politika na Blizhnem Vostoke: dividendy i izderzhki bol'shoi igry. RSMD. 12.04.2019. – 26 s. URL: https://russiancouncil.ru/activity/workingpapers/rossiyskaya-politika-na-blizhnem-vostoke-dividendy-i-izderzhki-bolshoy-igry/