Relationship as a factor of aging and longevity of a person

Павла Семеновича Гуревича

Светлой Памяти посвящается!

Эта статья не о Павле Семеновиче, но его Светлой Памяти посвящается! Помятую, о его словах: «Ели берете проблему, не бойтесь преодолевать штампы, проявляйте индивидуальность»! Надеюсь, хотя бы немногое, из его советов, удается, воплотить!

Статья подготовлена при финансовой поддержке Российского научного фонда, проект № 19-18-00058.

Введение в проблему.

Тематика долголетия, продления молодости, торможения старения, все острее чувствуется в современном обществе, и все чаще выступает предметом, в том числе, публичного обсуждения. С одной стороны, это определяется тем, что миром накоплен достаточный ресурс материально-технического и финансового благополучия (человек далеко ушел от проблем непосредственного выживания), а с другой стороны, стремительное развитие технологий (потенциал технологической сингулярности) обещает миру много возможностей, даже в тех сферах, которые считались ранее неприкосновенно-недоступными для человеческого вмешательства.

Актуальность. Активная междисциплинарная разработка проблематики долголетия (над которой работают генетики, молекулярные биологи, биофизики, антропологи, геронтологи, представители социальных и психологических наук) связана, как с фундаментальными аспектами знания о мире и человеке, так и с прикладными вопросами развития-функционирования общества, сохранения жизни и здоровья населения ^{[1,2,3,4,5,6]}. В мировой общественно-социальной и экономической практике сложилось, что одним из критериев благополучия и развитости общества выступает уровень продолжительности жизни. Понимание механизмов и факторов сохранения человеческого здоровья и увеличения индивидуальной продолжительности жизни, открывает возможности улучшения качества развития социальных институтов, принятия оптимальных и обоснованных решений в области социальной политики, образования, просвещения, а также способствует развитию у человека «компетенции долголетия»: повышает уровень его ориентировки и понимания закономерностей собственного развития, поддержании высокой работоспособности и жизненного тонуса ^[7].

Вопросы увеличения продолжительности жизни неразрывно связаны с проблемой старения: если науке удастся точнее определить факторы замедляющее «возрастное одряхление», и на этой основе разработать различного рода технологии и практики сохранения-поддержания молодости и жизненного тонуса, то будет снята проблема «давления возраста». Тогда, несмотря на увеличение продолжительности жизни, человек не будет ощущать свой «возрастной износ», оставаясь бодрым и активным.

Определение проблемного поля исследования.

Проблемами старения и долголетия занимаются в настоящее время, как естественные, так и гуманитарные науки. Единой теории старения, пока не существует, каждое направление вносит свой посильный вклад в понимание сложной механики человеческой жизни.

В поле исследований естественных наук насчитывается значительное количество теорий (старения / долголетия), выделяющих в качестве основной причины нарушения функционирования организма те или иные факторы. Обобщая многообразие существующих биологических теорий старения (в том числе, с учетом систематизаций Schur-Aellen, 1977; и Yin Chen, 2005), можно выделить генно-клеточно-молекулярные теории (считающие возможными причинами старения запрограммированные изменения экспрессии генов и специфических белков; наличие генов клеточной гибели («генов смерти»); возможности «избирательной гибели» клетки, посредством работы специфических избирательных рецепторов; наличие генных мутаций, как основы программированного старения; повреждения ДНК в процессе репарации и снижение репаративной эффективности с возрастом; укорочение теломер, приводящее к нестабильности хромосом и гибели клетки; наличие специфического иммунологического статуса, детерминированного существованием различных форм одного и того же гена, способных увеличивать или сокращать продолжительность жизни; накопление «загрязнений» (продуктов метаболизма), снижающих жизнеспособность клеток и другое); нейроэндокринные теории (связывающие постарение с недостаточностью нервной и эндокринной регуляции в поддержании гомеостаза, утрата которого приводит к смерти); теории часов старения (рассматривающие этот процесс, как результат предопределенного биологического плана); эволюционные теории (связывающие старение и смерть с действием естественного отбора, когда сигналом уничтожения организма является произведение (и, в случае человека, воспитание) им потомства); свободно-радикальные теории (одни из самых популярных, считающие, что долголетие связано с эффективностью антиокислительных систем, противостоящих свободно-радикальным повреждениям); метаболические теории (связывающие старение со скоростью обменных процессов); теории геронтогенеза (для которых старение есть продолжение развития и роста организма); надорганизменные теории (разветвленная группа концепций, полагающих в качестве причин старения экзогенные влияния на организм: неблагоприятной экологии (мало популярный подход), радиоционного космического излучения, накопления радиактивных веществ, отравление организма мочевой кислотой, поступающей с пищей, накопление организмом тяжелой воды, наличие фотохимических процессов, действие ионизированного воздуха, гравитации, магнитных полей и т.п.). Данное перечислениеОбобщено, в том числе, с опорой на систематики Schur-Aellen, 1977 и Yin Chen, 2005 ^{[8,9,10,11,12,13]}. Данный список, далеко не исчерпывает всего многообразия современных гипотез о причинах старения.

В нашем случае, для понимания возможных источников, провоцирующих постарение и, возможно, играющих роль в долголетии, наиболее подходящими и совместимыми с психологическими подходами, являются организменные теории старения (В.В. Фролькис, В.М. Дильман, И.А. Аршавский и др) ^[3,5,11], и понимание старения, как энтропии (Sachre, 1967, Bortz, 1986) ^[14,15]

Организменные теории рассматривают старение, как функцию целостного организма, во многом определяемую адаптационно-регулятивными процессами: старение понимается, как функция жизнедеятельности организма, в его неразрывной связи с внешней средой и необходимостью постоянной адаптации к ней, что является основой отсчета «биологического времени» ^[3,30]. Концептуальный ряд понимания действия «биологических часов», весьма разнообразен: Н.И. Моисеева (1990) полагает, что основу длительности временных интервалов задает скорость обмена веществ; В.А. Межжерин (1980) полагает, что «собственное время системы» определяется уровнем сложности организма; S. Jay (1985) определяет «индивидуальное время» количеством сердечных сокращений; E. Caikius (1981) связывает биологические часы с работой эндокринной системы; А.М. Мосолои (1981) рассматривает «биочасы», как часть генетического аппарата; P. E. Kloeden и R. Rossler (1990) называют эпифиз главным носителем «времени организма», связывая с его деятельностью контроль всей физиологической ритмики и геронтогенеза; Н.И. Аринчин (1991) и Gedd (1991) настаивают на наличии генетических программ, задающих действие «индивидуального времени» (через организацию циклических процессов, и взаимодействия систем «эргона» и «хрона») ^[5,11].

Кроме того, идеи «собственного времени системы», «индивидуального», «биологического» времени, нашли свое отражение в многообразии феноменологического ряда, связанного с временным континуумом существования человека: в отношении его рассматривается не только биологическое время, но и время, детерминированное социальным контекстом. В этой связи, были выделены отдельные градации возраста: хронологический (отсчитывается от момента рождения, указывается в документах, определяется принятыми временными эталонами); биологический (не идентичен хронологическому, поскольку определяется уровнем обмена веществ, состоянием систем органов, качествами иммунитета и здоровья); социальный (выражает насколько человек освоил социальные роли, уместно и адекватно их реализует, какие достижения имеет, в соотнесении со сверстниками); психологический (связывается с умственным и эмоциональным развитием и, как правило, определяется сравнением с некими популяционными нормативами в когнитивном и личностном развитии); субъективный (оценка человеком самого себя, с точки зрения возрастных ощущений) ^[3,16]. Последние два типа возрастной «маркировки» (психологический и субъективно-оцениваемый возраст), часто понимаются как аналоги, поскольку показывают высокий уровень устойчивой взаимосвязи, практически во всех исследованиях (т.е. объективированные измерения психологического возраста, посредством тестов и опросников, высоко коррелируют с субъективными оценками респондентов своего возраста ^[17], что позволяет в исследовательских целях, при изучении психологического возраста, использовать приемы возрастной самооценки).

Наука не осталась в стороне от изучения связанности возраста (в его разновидностях) с особенностями человека и его поведения. Было, например, выявлено, что заниженный психологический возраст способствует активности и эмоциональности ^[18], негативности и страхам в отношении к смерти ^[19], а повышение психологического возраста (что, по данным авторов, свидетельствует об увеличении скорости постарения) связано с потенциалом снижения продолжительности жизни ^[19].

Разработка организменных теорий в варианте гипотез биологических часов и индивидуального биологического времени, а также, развитие концепций разных типов возраста человеческой жизни, идет весьма интенсивно, набирая все больше фактов в свое подтверждение. Для нас, данный пласт работ, позволяет сделать предположение о важной роли психологического фактора (индивидуальности человека, его отношений) в процессах старения и долголетия.

Другим основанием, для возможного акцентирования в проблеме долголетия-старения роли психологической составляющей (на уровне личности и ее отношений), являются упомянутые энтропийные концепции (Sachre, 1967; Bortz, 1986), отталкивающиеся в своих представлениях от законов термодинамики (Н. Козырев, 1963; М. Чернышева, 2019) ^[14,15], имеющих специфику у биологических объектов, проявленную в том, что в термодинамическом смысле, эти системы (являясь «открытыми и неравновесными») не имеют риска «тепловой смерти», поскольку рождают энергию внутри себя, преобразуя ее в тепловую (Вернадский (1989), Пригожин (2002), Пригожин и Стенгерс (2000) ^[14]. Однако, биологическим системам крайне важен некий оптимальный уровень обобщенной энтропии (М.П. Чернышева, 2014), препятствующий гипер- (или гипо-) развитию отдельных процессов, что могло бы поставить существование организма под угрозу, вследствие нарушения энтропийного баланса ^[20]. В качестве генерализованного «нарушителя» энтропийного оптимума и источника разбалансировки организма (практически на всех уровнях) выступает стресс, порождающий (через специфический энергетический и биохимический ансамбль) широкий спектр значимых негативных последствий (И.С. Заводская, Е.В. Морева, 1981) ^[21]. Можно предположить, что значительный вклад в общий стресс-фон и потенциал энтропии жизнедеятельности организма человека вносит факт взаимодействия человека с другими - наличие системы отношений, которые обладают свойством непрерывного порождения неких неравновесных состояний, разнообразных противоречий, конфликтов и (не всегда приятных) переживаний.

Таким образом, поскольку человек, являет собой не просто некую биосистему, а сложное взаимопроникновение биологических (организм) и социально-обусловленных (личность) характеристик (Анри Валлон: «Человеческая природа уже изначально социализирована…»), то важное значение в понимании механизмов сохранения жизни и здоровья человека, для полноты и полноценности его бытия (в том числе реализации себя в деятельностно-профессиональном плане), имеет изучение не только биологических основ жизни-старения, но и изучение индивидуального опыта личности, особенно в плане его отношений, поскольку отношения выступают, с одной стороны, контекстом и ключевым фактором развития личности, с другой стороны, выражают особенности индивидуальности человека в его связях со средой ^[22].

Уже во второй половине ХХ столетия было отмечено, что продолжительность жизни человека определяется совокупностью разнородных факторов: наследственностью, условиями и образом жизни, состоянием окружающей среды, уровнем здравоохранения (Всемирный доклад о старении и здоровье Всемирной организации здравоохранения (World Report on Agein and Helth)) ^[23]. Таким образом, среди детерминант долголетия, усматриваются обстоятельства, связанные не только с биологией, но и социальной средой и самим человеком, его индивидуальностью, выборами, отношениями (в широком смысле).

В исследовательском поле мы находим разнообразие факторов, исследуемых в отношении к продолжительности жизни и скорости старения: семейный, социальный статус и особенности проживания ^[24], уровень продуктивных способностей и виды деятельности ^[25], увлечения и экстремальные факторы, присутствующие на уровне образа жизни ^[26], социальная фрустрация ^[27].

В качестве наиболее часто упоминаемых факторов не биологического ряда, сопряженных с долголетием и старением человека можно выделить: социальные условия (наличие в обществе подлинной (а не декларируемой) ценности человеческой жизни и ее значительной продолжительности (что должно быть выражено и на уровне отдельного индивидуума), достаточный уровень жизни (отдаленность от проблем непосредственного выживания), гуманистически ориентированные социальные институции, доступность образования, социальных и медицинских технологий, широкое просвещение, система комплексной поддержки людей в зрелых и преклонных возрастах); психологические условия (на личностном уровне: наличие долговременной, высокоценной цели (жизненной доминанты), альтруистической направленности, системного хронотопа жизни и деятельности, способности к самоконтролю и саморегуляции; на межличностном уровне главным детерминантом определены хорошие, доброжелательные, надежные отношения, в которых человек, гарантированно получает поддержку и качественную обратную связь, снижающие потенциал стресса-энтропии-распада); на уровне образа жизни прямыми факторами влияния доказательно являются: поддержание физической активности, контроль питания и веса, отказ от курения и умеренность в алкоголе ^[23]. Проблема 1: в спектре межличностных детерминант долголетия, наименее дифференцирована информация о влиянии жизненных отношений личности на процессы старения: обычно, констатируется только влияние положительного характера этих отношений на длительность индивидуального существования.

В литературе встречается весьма интересный факт, полученный в модельных экспериментах на представителях кишечнополостных (на гидрах): если гидрам медикаментозно отключали работу нервной системы, то весь функционал их жизнедеятельности сохранялся, практически, в неизменном виде, менялось только одно – значительно снижалась продолжительность жизни ^[20]. Поскольку, среди живых существ, наиболее сложная нервная организация характерна для человека, а самым сложным качеством этой нервной организации выступает способность к социальному взаимодействию и установлению отношений, нетрудно предположить наличие важных взаимосвязей между старением–долголетием и особенностями этих самых отношений.

Определение методологии и обоснование исследования. В отечественной психологии, есть блестательная по своей лаконичности и емкости концепция отношений Л.С. Рубинштейна, которую составляют три группы ведущих отношений личности: к себе, к окружающим, к миру и деятельности ^[28]. Можно предположить, что в каждой их этих групп отношений, имеют место некие составляющие (факторы, условия), которые оказывают влияние (а может даже и определяют) важные аспекты старения и долголетия человека. В рамках конкретного исследования, из «композиции» отношений Рубинштейна, мы выбрали «отношения к окружающим», и творчески развивая его идеи (против чего он, смеем надеяться, не возражал бы), предлагаем немного расширить, понимая их, как «отношения к окружающим», и «с окружающими».

Дополнительно, воспользуемся теорией объектных отношений М. Кляйн, которая акцентирует внимание и аргументирует (хотя и в психоаналитической парадигме) важность ранних этапов развития человека (первые месяцы и первые годы жизни), и специфику в эти периоды индивидуального опыта, связанного, в том числе, с отношениями со «значимым внешним объектом», которым выступают родители (или их «заместители», осуществляющие постоянный уход за ребенком ^[22]. Идеи М. Кляйн были развиты и, в определенном смысле, подтверждены последующими классическими психологическими исследованиями о ценности любви, эмоционально-теплого, заботливого, надежного, устойчивого и предсказуемого отношения к ребенку со стороны самых близких людей (прежде всего, матери и отца), о влиянии этих отношений на качества характера, индивидуальность, особенности построения отношений с окружающими, и даже жизненный путь личности (Дж. Боулби, 1973; М. Эйсворт, (J. Bowby, M Ainsworth, 1969, 1973, 2000 С. Хазан и Ф. Шавер, 1989, 1997, М. Розенова, 2006) ^{[22, с. 5, 30-48, 103, 108,]}.

Поскольку современная психологическая и психолого-педагогическая литература изобилует работами, иллюстрирующими важнейшую роль семьи, семейного благополучия, родительского отношения к детям на развитие психики и личности, нетрудно возникнуть предположению, о взаимосвязи данных (базовых) отношений, в том числе с продолжительностью индивидуальной жизни. Тем более, что даже работы в области исследования генома человека, все чаще демонстрируют роль отношенческой компоненты на состояние генома (осенью 2015 года в развернутом докладе Е.Л. Григоренко на Всероссийской конференции в ИП РАН, были доложены новые и обобщены более ранние исследования, о влиянии качества отношений, в которых находится ребенок, на состояние его генома: исследователи наблюдали детей, находящихся в детских домах и приютах, а затем усыновленных (взятых в семьи по патронат и т.п.). Оказалось, что уже через полгода геном детей преобразился: стал, по выражению автора доклада, «массивным и удлиненным», что «со стороны биологии-физиологии», является признаком улучшения функционирования всего организма) ^[30].

В научной литературе, мы встречаем немало информации, свидетельствующей о вкладе семейных, социальных и межличностных отношений в ситуацию долголетия. Зарубежные исследователи отмечают, например, возможное влияние детского травматического опыта, полученного в период до 18 лет, на состояние здоровья, процент психических и сексуальных расстройств, и продолжительность жизни взрослых людей. Обобщение большого массива данных позволяет исследователям констатировать, что негативный детский опыт (физическое и эмоциональное насилие, домогательство, физическое и эмоциональное пренебрежение, домашнее насилие, злоупотребление психоактивными веществами в быту, наличие домашнего психического заболевания, разделение родителей или их развод, наличие члена семьи, имеющего опыт тюремного заключения) обладает глубинным влиянием на эмоциональное состояние взрослых людей, повышая количество депрессивных расстройств и суицидальных попыток, актуализируя бессознательные механизмы психологической защиты (особенно в вариантах соматизации и диссоциации), и повышая процент неудачных стратегий самопомощи. Названные проявления могут выступать долгосрочными рисками для здоровья и сокращения продолжительности индивидуальной жизни (США: Исследования Американской организации по поддержанию здоровья Kaiser Permanente и Центров контроля и профилактике заболеваний). Встречаются работы, показывающие, что сильные психические потрясения и тяжелый травматический опыт детского периода, с достаточной вероятностью может быть связан с ускорением темпов старения человека и риском сокращения продолжительности жизни (Канада: Университет Британской Колумбии (University of Brirish Columbia, UBC): исследование проведено с применением технологий изучения генома и анализа ДНК, позволяющих измерять длину теломеров (защитных структур на концах хромосом в ДНК, отвечающих за скорость старения организма). Было выявлено, что у людей старше 50 лет, имеющих в анамнезе (в период до 18 летнего возраста), физическое насилие, аддикции родителей и утрату ими работы, имеет место сокращение длины теломеров, что может сигнализировать о процессах ускоренного старения ^[23,30].

Схожие данные обнаружены в лонгитюде Гарвардского университета (последний руководитель проекта Р. Уолдинберг): система отношений в гораздо большей степени влияет на продолжительность жизни, чем богатство и успех (которые конечно, способствуют более продолжительной жизни), но в самих отношениях главным является не их наличие само по себе («кто-то есть рядом со мной»), а их качество (теплота, доверительность, надежность) – именно качество отношений защищает человека от преждевременного старения, особенно в зрелых и преклонных возрастах. Конфликтные же отношения (причем, не только в близких и значимых отношениях, но и с широким кругом лиц), не способствуют долголетию. Некоторые другие исследования в университетах Америки (в штатах Мичиган и Теннеси) и Копенгагена (Дания), так же свидетельствуют в пользу важной роли качества отношений в процессах старения и достигаемого уровня долголетия ^{[23, 31]}. Некоторые отечественные исследования, также обнаруживают схожие результаты, например, в работе Т.В. Орлик и Н.В. Григорьевой (2018) были обнаружены взаимосвязи семейных отношений (в формате семейного статуса) с динамикой старения у женщин ^[24].

Проблема 2. Следует заметить, что в упомянутых исследованиях, на наш взгляд, не были представлены некоторые важные аспекты опыта детства и отношений. Например, остается неясным, в какой степени фигура матери и отца и особенности их отношения к ребенку (а так же, особенности отношений между родителями) могут влиять на скорость старения и продолжительность жизни.

Таким образом, отталкиваясь от концептуального разнообразия в определении биологических и социально-психологических источников и механизмов старения, основываясь на методологическом подходе отечественной психологии (теории жизненных отношений личности С.Л. Рубинштейна), дополненной концепцией объектных отношений (М. Кляйн) и разработками в области базовых отношений личности (М. Розенова) ^[22,28,32], мы обратились к поиску взаимосвязей базовых и значимых отношений человека с относительными маркерами процессов старения (показателями биологического и психологического возраста, и вычисляемых на их основе темпов биопсихологического постарения), что можно определить целью исследования.

Объектом исследования являются психологические (в варианте личностных отношений) факторы старения человека. Предметом исследования: взаимосвязь особенностей и удовлетворенности человека в базовых (семейных, детско-родительских) и значимых отношениях с показателями биологического и психологического возраста, и динамики (темпа) биопсихологического старения.

Новизна исследования определяется оригинальностью постановки исследовательской цели и примененным методическим аппаратом; уточнением и дифференцированием взаимосвязи отношенческой составляющей (в варианте базовых и значимых отношений) с биологическим и психологическом возрастом человека, и динамикой (темпом) его биопсихологического старения. Результаты исследования дополняют и уточняют научное понимание действия психологических факторов (в частности отношений с родителями, сиблингами, друзьями, соседями и единомышленниками), участвующих в детерминации длительности жизненного цикла человека.

Методическое обеспечение и результаты исследования.

Нахождение измерительного инструментария для диагностики биологического возраста и темпов старения – задача непростая. В мировой практике, наиболее популярным методом сейчас выступает вариативная диагностика генома (чаще всего, методики «анализа слюны»). В основе данной методики лежит «теломерная» (1971) (затем преобразованнаяв «редусомную»(2003))концепция, маркеров биологического старения, принадлежащая нашему отечественному ученому А.Н. Оловникову, который на базе обобщений результатов экспериментов Л. Хейфлика, предложил идею возрастного укорочения хромосом. С возрастом, набор и количество генов в редусомных ДНК (по модели 2003 года) меняется в сторону уменьшения их количества и экспрессии, что может служить средством измерения биологического возраста в индивидуальном развитии ^[30,33,34]. Подход А.Н. Оловникова позволил, по сути, обнаружить некие структуры «хрономеры» - материальный носитель «биологических часов». Однако, метод является, все еще достаточно дорогостоящим, и не все лаборатории могут похвастаться возможностью его применения.

В этой связи, мы обратились к концептуальным разработкам В.П. Войтенко в области понимания и измерения биологического возраста, которые оказались для нас более доступны, в сравнении с возможностью исследования ДНК. Диагностика биологического возраста, в нашем случае, базировалась на определении уровня функционирования организма и состояния здоровья человека, дополненные уже разработанными статистическими нормами показателей состояния организма для каждого года, что получило наименование «должный биологический возраст» (ДБВ) (В.П. Войтенко, 1982, Л.Д. Маркина, 2001) ^[35,36].

-Методика «Определение биологического возраста (БВ) по В.П. Войтенко» и определение темпа старения. Данная методика позволяет диагностировать биологический возраст человека посредством формульного расчета, проводимого на основе измерений показателей уровня обмена веществ, активности сердечно-сосудистой системы, органов дыхания, опорно-двигательного аппарата, системы равновесия и показателей субъективной