Translate this page:
Please select your language to translate the article


You can just close the window to don't translate
Library
Your profile

Back to contents

Man and Culture
Reference:

Hieromonk of the Kirillo-Belozersky Monastery Antony (Sorunkov) (1859-?) and his contribution to preservation and study of church antiquities

Nazanyan Karina Georgievna

Post-graduate student, the department of Museology and Cultural Heritage, St. Petersburg State Institute of Culture; Junior Scientific Associate, Russian Museum of Military Medicine

193318, Russia, St. Petersburg, Kollontay Street 6

nazanyan2013@gmail.com
Other publications by this author
 

 

DOI:

10.25136/2409-8744.2019.6.28993

Received:

17-02-2019


Published:

06-01-2020


Abstract: The relevance of this topic is substantiated by the revived interest to the activity of the Russian Orthodox Church and its history. The study of preservation of the national cultural heritage by the Orthodox clergy is based on the analysis of personal contribution of the priest of Kirillo-Belozersky Monastery. The subject of this article is the ideas and projects proposed in the early XX century by Hieromonk Antony (Sorunkov). The object is the sociocultural activity of the church minister. The author examines the biographical facts of the monk, verified by the archival and museum documents that reconstruct the described events. The application of activity approach towards studying the history of culture allows revealing the personal behavioral strategies, as well as analyzing the problem of interrelation of the collective and personal in the context of Russian Orthodox Church, conceptual grounds and historical forms of preservation and examination of cultural heritage. The author’s special contribution consists in the analysis of all discovered documental testimonies regarding the Hieromonk Antony (Sorunkov), which could simulate the events that influences the priest as a future journalist and antiquarian. Inability to humbly response to the surrounding injustice, the desire to reform the established order, and enthusiasm for contemplative-conservatory aspect of life led to the fact that his to build the museum never materialized. Currently, part of the personal museum of Hieromonk Antony is exhibited in the museums of Saint Petersburg and Cherepovets, illustrating the peasant monastery routine of the Russian North.


Keywords:

museum, museum studies, Russian orthodox church, cultural heritage of Russia, church antiquities, Orthodox clergy, church local study, Russian North, monasticism, church archeology


Деятельность представителей духовенства с середины XIX в. получила широкое развитие в области общественной жизни. Одним из ярких проявлений такой деятельности стал вклад в сферу культуры. С 1990-х годов и до настоящего времени многие исследователи обращаются к материалам по истории Русской Православной Церкви, посвящая свои работы не только историко-культурным процессам, связанным с ней, но и рассматривая индивидуальное участие православных священников в сохранении и изучении культурного наследия. В контексте истории музейного дела наиболее значимые научные работы в этой области исследования принадлежат авторству П. Н Зырянова, А. В. Камкина, Р.П. Биланчука, А.С. Вдовина, С.В. Моисеева, И.А. Смирнова.

Заметный подъем краеведения с середины XIX в. – эпохи либеральных реформ – стимулировался как потребностями культурного развития страны, так и возросшим научным и образовательным потенциалом регионов. Такие изменения в обществе совпадали с искренним желанием краеведов на местах сделать свой вклад в изучение родного края, используя опыт своих знаний и наблюдений. Собирая и описывая предметы церковной старины, быт и традиции местного населения священнослужители оставили для будущих исследователей и историков богатый материал об отечественных древностях.

Изучение документов и биографий малоизвестных представителей духовенства, обнаруженных в государственных архивах и церковно-исторических изданиях, раскрывает более полное представление о их внебогослужебной деятельности. Автобиография иеромонаха Антония (Сорункова) (1859-?) находится на хранении в Рукописном отделе Института Русской Литературы Российской Академии Наук в фонде историка русской литературы и библиографа С.А. Венгерова. Именно благодаря заинтересованности Семёна Афанасьевича в биографиях не только крупных, но и малых представителей русской литературы, можно узнать подробности жизни Антония [1]. Следует отметить, что в собрании автобиографических документов С.А. Венгерова есть запись: «Антоний (в миру Сорунков Алексей Александрович), журналист» и перечень его статей, заметок, писем [2]. Безусловно, монах не был крупным русским писателем, а писал статьи в газеты и журналы о значимых событиях и насущных проблемах монастырской жизни и был первым из монашествующих в Новгородской губернии, предложивший создание церковно-археологических музеев при каждом монастыре епархии [3].

Алексей Сорунков родился в д. Игнатьево Горской волости Череповецкого уезда Новгородской губернии в бедной крестьянской семье. Грамоте научился у приходского священника по духовно-нравственным книгам из церковной библиотеки. Бедственное положение семьи, смерть родителей и непредвиденные обстоятельства (сердечная тайна) приводят к тому, что Алексей в апреле 1893 г. поступает в число братии Кирилло-Белозерского Успенского мужского первоклассного монастыря, где прослужит 15 лет [4]. Здесь он знакомится с преподавателем Кирилловского Духовного училища Н. П. Успенским (1862 (?)–1899), историком, который заинтересовал любознательного послушника историей Кирилло-Белозерского монастыря, археологией и научил писать статьи и читать рукописи из монастырского архива. Эта встреча значительно повлияла на увлечение и занятия Алексея, впоследствии он с большой благодарностью вспоминал советы и наставления Н. П. Успенского [5].

С середины XIX – начала XX вв. по всей России возрастает интерес к историческому прошлому страны и древним памятникам, приходит осознание не только их духовной, но и научной ценности и необходимости сохранения церковной старины. Повсеместно организовывались научные общества, в периодической печати публиковались материалы, содержащие описания святынь, сведения о хранящихся в церквях епархий иконах, документов, церковной утвари, облачений. Иеромонах Антоний (Сорунков) также обращается к истории монастыря и его древностям, описывает ризницу, значимые и юбилейные события в Кирилло-Белозерском монастыре. В своих статьях автор призывает открывать при монастырях приюты для сирот, организовывать образцовое сельское хозяйство: садоводство, пчеловодство, сельскохозяйственные и медицинские курсы, и музеи древностей. Он писал, что в прежние времена «монастыри учили окрестное население грамоте, земледелию, подавая пример другим, а спасались они не одной только молитвой, но и добрыми делами» [6].

Впоследствии иеромонах Антоний (с 1901) сам стал собирать старинные предметы, которые хранил в своей келье. Ежегодно в течение трех месяцев его послушанием было ходить по приходам с чудотворной иконой Смоленской Божьей Матери, и здесь ему представился случай увидеть, в каком виде хранятся древние вещи: они свалены в кучи, покрыты толстым слоем пыли, брошены на чердаках колоколен и в кладовых, что он подробно описывает в заметке «Об устройстве музеев при монастырях» (1906) [7]. О. Антоний призывает «открывать, и как можно скорее, музеи-хранилища при монастырях» и надеется, что непростительное уничтожение памятников старины прекратится и будут предприняты меры к их сохранению [8]. В своем проекте по устройству хранилищ при монастырях он предлагал через периодическую печать, объявить об открытии музея духовенству сельских приходов, чтобы священники приняли участие в собирании древностей, жертвуя «церковные старинные вещи в собственность музея», вышедшие из богослужебного употребления, но имеющие историческую ценность. Если священник не желал бы жертвовать предметы, то они должны были заноситься в каталог с пометкой «отданы на хранение и не будут считаться собственностью музея». Таким образом, мы можем говорить о том, что священнослужитель предлагал не только проект создания древлехранилища, но и знал конкретные способы, выражаясь современными терминами, формирования музейной коллекции и её учёта. Под хранилище, уверенно писал иеромонах, в монастыре найдутся заброшенные помещения, «напоминающие о каком-нибудь историческом событии». Например, в Кирилло-Белозерском монастыре таким зданием мог быть Никоновский домик, каменный флигель, в котором «провел последние пять лет своей жизни опальный патриарх». Что касается вопроса руководства музеем, то отец Антоний указывает с его точки зрения важнейший критерий –заинтересованный человек из монашествующих – любитель и почитатель старины [9].

За несколько лет иеромонахом была собрана большая коллекция (около 500 предметов) церковных и бытовых вещей, которая «привлекала внимание ученых людей», таких как археолог Е. А. Ляцкий, фотограф И. Ф. Барщевский, княгиня М. К. Тенишева из Смоленска [10]. Однако его мечте «положить начало музею при Кирилло-Белозерском монастыре», центре Северного края, не суждено было исполниться. Монастырская власть в лице епископа Иоанникия (Дьячкова) считала, что музеем заниматься «не монашеское дело», и иеромонаха перевели в Филиппо-Ирапскую пустынь Череповецкого уезда «для научения смирению и послушанию» [11]. В письме преподавателю Череповецкой учительской семинарии А. Д. Коровкину (июль, 1908) о. Антоний пишет, что предполагал такой исход: «Архиерей постарается выжить меня из монастыря, но я не могу согласиться оставить вещи на расхищение[12].

Понимая, что коллекцию хранить негде (Филиппо-Ирапская пустынь – общежительный монастырь), о. Антоний обращается в Императорский Археологический Институт с просьбой ознакомиться с ней по прилагаемой описи. Совет института вместе с директором Н.В. Покровским, известнейшим специалистом по церковной археологии того времени, на заседании признали, что коллекция имеет немаловажный этнографический и археологический интерес, и постановил озаботиться ее сохранением [13]. Иеромонах Антоний решает безвозмездно передать этнографические и археологические предметы в Этнографический отдел Русского музея имени Императора Александра III в Петербурге (31.10.1909), которые собирал в течение 5 лет, объясняя свое решение желанием принести «хотя и микроскопическую, все же пользу науке» [14]. Иеромонаху за ценное пожертвование коллекции совет выразил благодарность и наградил бронзовой медалью Русского музея Александра III [15]. В состав коллекции входили такие предметы как кресты, складни, образки и иконки, церковная утварь, посуда, ларцы и коробочки, оружие, одежда, украшения и минералы, всего 360 позиций [16]. По словам наставника иеромонаха Н.П. Успенского, жизнь человеческая не проходит бесследно, от нее остается то или другое количество памятников, являющихся правдивыми свидетелями ее прошлого [17]. О. Антоний оставил «правдивых свидетелей своего прошлого», которые помогли нам оценить его личный вклад в дело сохранения церковных древностей.

В пустыни о. Антоний не оставляет своих занятий краеведением и с благословения настоятеля занимается описанием монастырских строений, а затем составляет «Краткое описание Свято-Троицкой Филиппо-Ирапской пустыни», используя канцелярские монастырские документы [18]. Он приводит подробности, связанные с образом св. Филиппа, а также сообщает сведения о почитаемых иконах, находившихся в храмах. Учитывая то, что сохранилось крайне мало архивных источников, связанных с историей Филиппо-Ирапской пустыни, труд иеромонаха Антония является значимым [19]. В 1910 г. в московском журнале была опубликована его статья о достопримечательных местах Кирилло-Белозерского монастыря с кратким жизнеописанием Кирилла Белозерского и с исторической справкой [20]. В 1911 г. он принимает участие в историко-археологической выставке, приуроченной к XV Всероссийскому археологическому съезду в Новгороде: из его коллекции было представлено 59 предметов [21]. В одной из газет, публиковавшей отчёты к открытию съезда, упоминалось: «богатством и художественностью рисунков отличается коллекция женских кокошников, выставленных иеромонахом Антонием, известным собирателем редкостей» [22]. Стоит отметить, что в каталоге «Русский православный крест в собрании Российского этнографического музея» достаточно полно иллюстрируется собрание крестов из коллекции Антония [23], а богато иллюстрированная книга «Новгородский традиционный костюм» представляет на своих страницах фотографии сороки и девичьей повязки «красоты» – из той же коллекции [24].

Умение и желание писать проявлялось в виде заметок и статей на страницах журналов и газет, где автор писал о жизни крестьян из своей родной деревни, о буднях монахов пустыни, публиковал очерки об археологических находках и о преобразовании культурной и сельскохозяйственной деятельности монастырей. Однако печатали не так часто: «Правая печать находит мои сочинения очень либеральными, а левая – слабыми» [25]. Статьи иеромонаха о деятельности священноначалия приобретают «резкий и обличительный характер», а после выхода заметки «К съезду представителей православного русского монашества» (1909) о. Антонию настоятель «предложил приискать для жительства другой монастырь». Но нигде беспокойного монаха не приняли, и результатом жалобы от настоятеля пустыни в Новгородскую Духовную Консисторию стал указ (июнь, 1912) о запрещении иеромонаху Антонию священнослужения, со снятием монашеской одежды, впредь до исправления» [26]. Как справедливо отметил историк П.Н. Зырянов: «пример иеромонаха Антония показывает, что заниматься краеведением и «светскими науками» для монаха было нелегким делом» [27]. Это подтверждали определения Св. Синода 1904 и 1908 гг., указывающие не допускать лиц священного сана к поступлению в высшие светские учебные заведения, как несоответствующее <…> истинным задачам пастырского служения [28].

В мае 1913 г. Антоний (подписывается как запрещенный монах) пишет «свою краткую и весьма несложную автобиографию» и посылает С.А. Венгерову. Благодаря ей стали известны подробности биографии иеромонаха Антония (Сорункова)до 1913 года, а дальнейшую его жизнь можно проследить по нескольким заметкам, опубликованными в газете «Новгородский Север» в 1915 году, что дополнило имеющиеся сведения о нем. С началом войны (1914) газеты печатали информацию с фронта и различные отклики неравнодушных. Деятельный православный человек не мог остаться в стороне и писал о своих проектах по организации помощи фронту. Прочитав статью «Все для войны», он предлагает устроить в Филиппо-Ирапской пустыни лазарет для больных и раненых воинов, уверяя, что среди монашествующих найдутся лица‚ которые согласятся принять на себя обязанности братьев милосердия [29], советует просить настоятельниц женских монастырей принять на себя обязанность по изготовлению теплой одежды для воинов русской армии [30].

Писал монах Антоний много, и не только о своих отношениях с духовным начальством, но и о жизни крестьян в родной деревне, о буднях монахов в пустыни, всегда предлагая свои решения насущных вопросов, что объясняется неиссякаемым желанием о. Антония быть в курсе, так быстро меняющихся событий. Как только была объявлена война, монах решает отправиться на фронт добровольцем и посылает прошение через настоятеля пустыни, но ответа не получил. На вопрос, почему его не отпускают на войну добровольцем, получил следующий ответ: «Как мы можем отпустить тебя, <…> ты там на войне наделаешь таких дел, что нам и не ответить за тебя» [31]. После 1915 года монах Антоний выбыл из числа братии Филиппо-Ирапской пустыни. Дальнейшие сведения в документах фонда Новгородской Духовной Консистории отсутствуют. Сплошной просмотр ведомостей, о монашествующих Новгородских монастырей за 1916 год результатов не дал [32].

Иеромонах Антоний, столь печально закончивший свою монашескую стезю искренне желал улучшить монастырскую жизнь «в духе христианского учения» и, давая советы, был готов меняться сам: «Я же со своей стороны всякую критику принимаю с благодарностью» [33]. Его неспособность смиренно реагировать на несправедливые действия окружающих, желание реформировать установленные порядки и увлечение светскими науками привело к тому, что музей при Кирилло-Белозерском монастыре, создание которого он видел своей целью, не был создан «волею несправедливости и невежества людского» [34].

Проанализированный материал, представленный в статье, позволяет сделать вывод, что представители православного духовенства в XIX-XX вв. проявляли заботу о сохранении древних церковных предметов и с желанием участвовали в научно-исследовательской и культурной жизни общества, что подтверждается архивными документами и статьями периодической печати того времени. Собранные иеромонахом Антонием предметы сегодня находятся в Этнографическом Отделе Русского Музея в Санкт-Петербурге и Череповецком Музейном Объединении, что позволяет исследователям продолжить изучение вклада священнослужителей в изучение и сохранение предметов старины.

References
1. Avtobiografiya ieromonakha Kirillo-Belozerskogo monastyrya Antoniya (v miru A.A. Sorunkova) (Novgorodskoi gubernii) i pis'ma Semenu Afanas'evichu Vengerovu. RO IRLI RAN F.377, Op.6, ed. khr.167, 42 L.
2. Russkaya intelligentsiya. Avtobiografii i biobibliograficheskie dokumenty v sobranii S.A. Vengerova: Annotirovannyi ukazatel' v dvukh tomakh. T. 1. № 176№ 176. SPb: Nauka, 2001. S. 70.
3. Moiseev, S.V. Kul'turnye svyazi Novgoroda i Cherepovtsa vo vtoroi polovine XIX – nachale XX veka / S.V. Moiseev// Cherepovets: Kraevedcheskii al'manakh. Vypusk 2. Vologda. 1999. https://www.booksite.ru/fulltext/2ch/ere/pov/ets/22.htm Data obrashcheniya: 15.01.2019.
4. OR IRLI RAN F.377, Op.6. Ed.khr. 167. L.14.
5. Antonii (Sorunkov). Nekrolog. Novgorodskie Eparkhial'nye Vedomosti. 1900g. S.118-122
6. OR IRLI RAN F. 377. op. 6. ed. khr. 167 L.24.
7. Antonii, ieromonakh. Ob ustroistve muzeev pri monastyryakh//Yaroslavskie Eparkhial'nye Vedomosti. 1906. №42. Otdel neofitsial'nyi. S.650-654.
8. Antonii, ieromonakh. Ob ustroistve muzeev pri monastyryakh//Yaroslavskie Eparkhial'nye Vedomosti. 1906. №42. Otdel neofitsial'nyi. S.650-654.
9. Antonii, ieromonakh. Ob ustroistve muzeev pri monastyryakh//Yaroslavskie Eparkhial'nye Vedomosti. 1906. №42. Otdel neofitsial'nyi. S.651.
10. Antonii (Sorunkov). Iz-za monastyrskoi steny//Volkhovskii Listok. 1911. №2196.S.3-4.
11. Nazanyan K.G. Avtobiografiya monakha-kraeveda Antoniya (Sorunkova) kak istochnik po istorii otechestvennoi kul'tury// Molodezhnyi vestnik SPbGUKI: mat. stud. konf. 2016.S.57-63.
12. Pis'mo ieromonakha Antoniya (Sorunkova)A. D. Korovkinu (iyul', 1908). F.9 (kollektsiya lichnykh fondov XX v. do 1917 g.)Cherepovetskogo Muzeinogo Ob''edineniya. Op.42. Ed.khr. 9. L.1
13. Novoe vremya (gazeta).RGIA. F.797. 1908. Otd. 1. Stol 1. D. 93. L.2.1908. 18(31) maya. S.6
14. Perepiska s Antoniem, ieromonakhom Kirillo-Belozerskogo monastyrya, o priobretenii kollektsii etnograficheskikh predmetov iz Novgorodskoi gubernii. Arkhiv REM. F.1. Op. 2. Ed. khr. 12. L.9.
15. Perepiska s Antoniem, ieromonakhom Kirillo-Belozerskogo monastyrya, o priobretenii kollektsii etnograficheskikh predmetov iz Novgorodskoi gubernii. Arkhiv REM. F.1. Op. 2. Ed. khr. 12. L.20.
16. Perepiska s Antoniem, ieromonakhom Kirillo-Belozerskogo monastyrya, o priobretenii kollektsii etnograficheskikh predmetov iz Novgorodskoi gubernii. Arkhiv REM. F.1. Op. 2. Ed. khr. 12.L. 21-23.
17. Uspenskii N.P. Drevnosti Kirillo-Belozerskogo monastyrya// novgorodskie eparkhial'nye vedomosti. 1898. №4. S.234.
18. Avtobiografiya ieromonakha Kirillo-Belozerskogo monastyrya Antoniya (v miru A.A. Sorunkova) (Novgorodskoi gubernii) i pis'ma Semenu Afanas'evichu Vengerovu. RO IRLI RAN F.377. op.6. ed.khr. 167. L. 45-46.
19. Galunova S. N. Istoriya Cherepovetskogo Voskresenskogo monastyrya, tserkvei i pustynei Cherepovetskogo kraya v trudakh issledovatelei XIX – nachala XX v. Tambov. Gramota.2015. №12 S.54-57.
20. Antonii, ieromonakh. Svyatyni i dostoprimechatel'nosti Kirillo-Belozerskogo (Uspenskogo) muzhskogo pervoklassnogo monastyrya Novgorodskoi eparkhii. Dushepoleznoe chtenie. Moskva. 1910. № 1-3. S. 100-108; 423 – 440.
21. Katalog vystavki XV Vserossiiskogo Arkheologicheskogo s''ezda. Otdel 1.Novgorod.1911.S.3; 119.
22. Moiseev S.V. Ieromonakh Kirillo-Belozerskogo monastyrya Antonii i ego muzei. 1903-1908 gg. (Po dokumentam Gosudarstvennogo arkhiva Novgorodskoi oblasti) // Novgorodskii arkhivnyi vestnik. 2000. № 2. C.78-83.
23. Ostrovskii A.B. Fedorov Yu.A. Russkii pravoslavnyi krest v sobranii etnograficheskogo muzeya. SPb. 2007. 347 s.
24. Vasil'ev M.I. Vasil'eva S.L. Novgorodskii traditsionnyi kostyum SPb 2009 s. 201, 240-241.
25. Perepiska s Antoniem, ieromonakhom Kirillo-Belozerskogo monastyrya o priobretenii kollektsii etnograficheskikh predmetov iz Novgorodskoi gubernii. Arkhiv REM. F.1 op. 2 ed. khr. 12. L. 24. 1909.
26. Avtobiografiya ieromonakha Kirillo-Belozerskogo monastyrya Antoniya (v miru A.A. Sorunkova) (Novgorodskoi gubernii) i pis'ma Semenu Afanas'evichu Vengerovu. RO IRLI RAN F.377. op.6. ed.khr.167. L. 46.
27. Zyryanov P.N. Russkie monastyri i monashestvo v XIX i nachale XX veka. Verbum–M. Moskva. 320 s. S.173.
28. Tsirkulyar po dukhovno-uchebnomu vedomstvu. SPb. 1902-1916. № 24. (v 1904 g Sinod rasporyadilsya ne dopuskat' lits svyashchennogo sana k postupleniyu v vysshie svetskie uchebnye zavedeniya, s 1905 po 1907 poryadki smyagchilis', no v 1908 Sinod prishel k vyvodu, chto «takoe stremlenie lits svyashchennogo sana predstavlyaetsya nesootvetstvuyushchim neposredstvennym i istinnym zadacham pastyrskogo sluzheniya. Rasporyazhenie, prinyatoe v 1904 godu, bylo podtverzhdeno).
29. Antonii,ieromonakh. O lazarete dlya postradavshikh v voine. Pis'ma v redaktsiyu. Novgorodskii Sever. Cherepovets. 1915. № 57. S.3.
30. Antonii, ieromonakh. Kak poslushnitsy zhenskikh monastyrei mogut pomoch' frontu. Pis'mo v redaktsiyu. Novgorodskii Sever. Cherepovets. 1915. №79. S. 2
31. Antonii. Ternistyi put' literatora. Novgorodskii Sever. Cherepovets. 1915. № 88. S.3.
32. Moiseev S.V. Ieromonakh Kirillo-Belozerskogo monastyrya Antonii i ego muzei. 1903-1908 gg. (Po dokumentam Gosudarstvennogo arkhiva Novgorodskoi oblasti) // Novgorodskii arkhivnyi vestnik. 2000. № 2. C.78-83.
33. Antonii, ieromonakh. K s''ezdu predstavitelei pravoslavnogo russkogo monashestva. NEV. 1909. №23. s. 683-686.
34. Perepiska s Antoniem, ieromonakhom Kirillo-Belozerskogo monastyrya, o priobretenii kollektsii etnograficheskikh predmetov iz Novgorodskoi gubernii.Arkhiv REM. F.1. Op. 2. Ed. khr. 12. L. 8