Translate this page:
Please select your language to translate the article


You can just close the window to don't translate
Library
Your profile

Back to contents

Man and Culture
Reference:

Traditional costume of the Starozhily of Ob-Irtysh North (late XIX – early XX century)

Evseev Valerii Nikolaevich

Doctor of Philology

Professor, the department of Architecture and Design, Tyumen Industrial University

625000, Russia, g. Tyumen', ul. Volodarskogo, 38, of. 109

evseev54@mail.ru
Makasheva Saltanat Zholdasbekovna

Doctor of Philology

Professor, the department of Intercultural Communication, Tyumen Industrial University

62500, Russia, g. Tyumen', ul. Volodarskogo, 38, of. 109

makascheva@mail.ru

DOI:

10.25136/2409-8744.2019.2.28172

Received:

28-11-2018


Published:

16-05-2019


Abstract: The subject of this research is the traditional costume of the descendants of the Russian Settlers of Eastern Siberia – Starozhily, namely Ob-Irtysh North, which elements have been formed for over three hundred years by the XIX century. The author examines such factors of development of the festive and casual, female and male clothing as the natural and climatic peculiarities, elements of other ethnic groups emerging in a certain environment and substantiated by the communication with other indigenous peoples of Ob North, as well as the influence of fashion at the turn of the XIX – XX centuries. Based on the historical-typological method, the author applies systemic approach towards the description of traditional elements and specificities of costume of the Starozhily of Ob-Irtysh North, verifying with the reference to the studies of experts of everyday life and culture of the population of Ob North of this time. Folk clothing of the Starozhily of the Northwestern part of Trans-Urals inherited mostly the traditions of Northern Russian type of clothing, retaining the national elements of casual and festive garments. Casual and work clothing was greatly influence by the costume of indigenous peoples of the region, mostly it regards to winter clothing of indigenous communities, which generated a mixed (polyethnic) type of winter clothing of the Starozhily. The ceremonial costume did not undergo any transformations. Festive garments retained national traditions; however, at the turn of the centuries it was losing the distinct national attributes. The cause lied in the new realities of life and culture: polyethnic composition of regional population, fashion dictate (in clothing), variety of imported clothes at the northern market, as well as the ability to choose manufactured clothes.


Keywords:

Ob'-Irtyshskij Sever, XIX vek, russkie, starozhily, tradicionnaya odezhda, nacional'nyj kostyum, muzhskaya odezhda, zhenskaya odezhda, obuv, ehlementy odezhdy


Русское старожильческое население на территории Обь-Иртышского Севера (Северо-Западного Зауралья) сложилось приблизительно в течение двух – двух с половиной столетий, с конца XVI века к середине XIX века. В основной массе это были выходцы из северо-восточных и центральных уездов европейской территории России, городовые казаки и другие служилые люди, составившие старожильческое население городов (Березов, Сургут, Обдорск), крестьянских и ямских поселений (Самарский ям) Обского Севера.

Если комплексы традиционной одежды автохтонного населения Обь-Иртышского Севера полнокровно исследованы, в том числе и в диссертационных работах, то традиционная одежда русских старожилов этого региона сколь-нибудь полно и вместе с тем детально не получила описания (тем более анализа в плане исторических изменений) в научной литературе, что обусловливает актуальность данной работы.

Рабочая гипотеза исследования состоит в учете тех факторов, которые непосредственно могли влиять на формирование и изменение элементов традиционной одежды русских старожилов Обь-Иртышского Севера. Это традиции национального костюма, природно-климатические особенности территории проживания и адаптация к ним комплексов повседневной одежды, хозяйственная деятельность, заимствование и влияние одежды коренных народов, уже адаптированной к северным условиям, мода, влияние которой на рубеже XIX-XX веков становится существенным.

Впервые на основе историко-типологического метода предпринят системный подход к описанию традиционных элементов и особенностей одежды старожильческого населения Обь-Иртышского Севера, когда основные положения исследования верифицируются ссылками на работы известных авторов – исследователей быта и культуры населения Обского Севера указанного периода (труды Абрамова Н.А., Завалишина И.И., Неклепаева И.Я., Патканова С.К., Швецова С.П. и др.).

Безусловными являются положения о том, что традиционная одежда русского населения Обь-Иртышского Севера определялась традициями, привнесенными с территорий европейской части России, природно-климатическими условиями региона и контактами с титульными народами – хантами, манси, ненцами. В мужской и женской одежде русского населения края доминировали элементы и виды северорусского костюма, традиционной одежды центральных уездов России – в сочетании с заимствованной у народов Обского Севера верхней одежды, прежде всего зимней.

В комплекс летней повседневной мужской одежды русских сибиряков входили порты (штаны с широким шагом – у крестьян и мещан) или шаровары (у городовых казаков Березова, Сургута, Ободрска), рубаха, кафтан (длиннополый, с короткими полами – полукафтан). Рубаха охватывалась пояском – опояскою, пояс для кафтана назывался кушаком. В XIX веке сургутяне (мужчины и женщины) предпочитали опоясываться ремнем, в чем усматривается влияние казачьей городской среды [1, с. 68]. О раннем комплексе мужской одежды русского населения Обь-Иртышья (Березовский и Сургутский уезды, северная часть Тобольского уезда) можно судить по тому набору одежды и обуви, который в период активной миссионерской деятельности в Северо-Западном Зауралье (первая половина XVIII в.) выдавался вогулам (манси) и остякам (ханты) при крещении: рубаха с портами, кафтан, шапка, рукавицы, чулки (обычно из грубой замши) и чирки («чирики», «черки» – башмаки с опушкой вверху или без нее); «новокрещёнам» с высоким социальным статусом выдавали сапоги и кафтан – не сермяжный, а суконный. В казачьей среде Обского Севера были распространены полукафтаны: «чекмЕнь» (наподобие казакина, с крючками и стоячим воротником), «бешмЕт» (стеганый полукафтан) и др. [1, с. 66; 2, с. 276]; «черкЕсками» называли узкие и длиннополые приталенные кафтаны с клинообразным вырезом на груди. Верхняя мужская одежда у крестьян и мещан: армяки и зипуны – кафтаны из грубого толстого сукна (зипуны шились без ворота), долгополые крестьянские кафтаны на Обском Севере назывались также «азямами» [3, с. 361]. Зимой сельские жители и горожане носили бараньи полушубки, шубы, тулупы [3, с. 360; 4, с. 49]. Распространенный на севере головной убор «треух» – баранья или оленья шапка (из двух шкурок, шерстью внутрь и наружу) с наушниками и опускающимся задком; называлась также «малахаем» [1, с. 67; 5, с. 2]. С середины XIX в. в городской и крестьянской среде воцаряется картуз [2, с. 276], за Уралом в это время носили поярковые шляпы, свалянные из шерсти, вельветовые шапки (Березовский уезд) [3, с. 360]. Летней повседневной или трудовой мужской обувью были брóдни (кожаная обувь вроде сапог, с высокими голенищами, обычно подвязываемая над щиколотками и под коленями), сапоги; лаптей на Обском Севере не носили. Зимняя обувь мужчин – пимы, сапоги на кожаной подошве из овчины шерстью внутрь (или из оленьего меха); сапоги, подметил С.П. Швецов, сургутяне называли «барловиками» (данное название этой разновидности сапог зафиксировано именно в Тобольской губернии с середины XIX в. – В.Е., С.М.) [1, с. 66].

Повседневная летняя одежда русских женщин Обь-Иртышского Севера – длинное платье из ситца или плотных тканей, легкий суконный кафтан [1, с. 66]. Традиционные русские сарафаны шили как праздничную и ритуальную одежду. По наблюдениям этнографов XIX в., на территории Северо-Западного Зауралья в комплекс повседневной одежды русских горожанок сарафан не входил: сургутянки, отмечал И.Я. Неклепаев, «обыкновенно здесь не носят сарафанов» [6, с. 225]. Сарафан считался северянами-старожилами традиционным элементом национального костюма, но был редкостью в повседневном обиходе. Бытовая нефункциональность сарафана объясняется северными природно-климатическими условиями (короткое лето с гнусом), особой средой хозяйствования: домашний скот в Сургуте и Березове содержался вне пределов города. Кроме того, к одежде предъявлялись требования практичности в связи с постоянным участием молодых женщин и девушек в развитых сферах дополнительного заработка северян – в лесных промыслах и гребцами на почтово-пассажирском речном тракте по Оби и нижнему течению Иртыша. Сургутянки предпочитали в XIX в. носить в летнюю пору, как и мужчины, легкие кафтаны, т.е. суконные [1, с. 68]. Повседневная женская обувь летом – чирки (низкие кожаные туфли или башмаки), зимой – пимы. Русские северянки носили чулки из грубой замши, их, по свидетельству С.П. Швецова, называли «неговАи»; у хантов «нюкё вей» – обувь из ровдуги, т.е. замши из оленьей шкуры. – В.Е., С.М.) [1, с. 66, 68]. Женские головные уборы летом – ситцевые или суконные платки, зимой – шали и полушалки, чебаки (теплые шапочки с меховой опушкой). Этнографы и краеведы, изучавшие Обь-Иртышский Север во второй половине XIX века, в начале XX в., отмечали, что одежда русского городского населения (гг. Березов и Сургут) в основном не отличалась от мещанской [1, с. 66; 2, с. 276].

Постоянно занятые службой, торговлей, промыслами и домашним хозяйством, обеспеченные русские жители Обского Севера в условиях интенсивного северного товарооборота приобретали преимущественно готовое платье и обувь на деньги или в широко практикующемся товарообмене, если судить по таможенным книгам (кафтаны, рубахи, рукавицы, башмаки, шубы бараньи и пр.) [4, с. 49]. Природно-климатические условия Обского Севера (еще в XVII в. Березов, Самаровский ям, Сургут и прилегающие к ним русские поселения были отнесены к разряду «непашенных») не позволяли здесь развивать натуральное крестьянское хозяйство, обеспечивающее себя буквально всем необходимым, в том числе и одеждой. Широко бытующее на рубеже XIX-XX вв. утверждение, что в Сургуте «бабы … не умеют прясть» («не встретите здесь… ткацкого станка»), следует признать соответствующим действительности [1, с. 39, 72; 7, с. 16], а ткачество нельзя отнести к числу традиционных занятий русских старожилов края. Вместе с тем северяне покупали много дорогостоящей мануфактуры (в первую очередь сермяжные и суконные ткани) для домашнего пошива какой-либо одежды; констатируется, что сургутские женщины в конце XIX в. отвечали за «изготовление почти всей одежды» [1, с. 43]. Мужские бродни и женские чирки изготовлялись также 3-4 сургутскими сапожниками [8, с. 90], женщины для собственных нужд выделывали кустарным способом, т.е. без дубления, беличьи шкурки [1, с. 38, 41].

На южных территориях Югры (бассейны рек Конды и Демьянки, на юго-западе, т.е. ближе к Пелымскому краю) наблюдается во второй половине XIX в. другая ситуация с домашним производством традиционной одежды и обуви: у проживающих здесь русских крестьян они были собственного изготовления. Так, в селениях с русско-хантыйским населением по реке Демьянке (например, д. Ситниковская и др.), по наблюдениям С.К. Патканова, предпринявшего сюда экспедицию в 1888 г., русские крестьяне жили натуральным хозяйством, были менее зависимы от северной торговли. Более мягкий климат, благоприятствующий земледелию, позволял крестьянам выращивать лен для холста на юбки и мужские рубахи; «синить» холсты ездили в деревни по Иртышу, «платя по 3 коп. за аршин» [9, с. 11]. Льняную нитку выпрядали «на особых прялках без колес и весьма простого устройства» [9, с. 6]. Бродни и чирки демьянские крестьяне шили из своих кож, рукавицы, зимнюю одежду изготовляли из собачьих шкур – по образцам одежды автохтонного населения [9, с. 13].

Русские, приспосабливаясь к новой жизнедеятельной и природно-климатической среде Обско-Иртышского бассейна, еще на ранних этапах освоения северной территории включили в традиционный комплекс повседневной одежды иноэтнические элементы. Русские старожилы перенимали в первую очередь у хантов, манси и ненцев подходящие к суровому климату виды их зимней и другой сезонной одежды, которую носили, по наблюдениям С.П. Швецова за бытом жителей Сургута конца XIX в., «три четверти года» [1, с. 66]. Смешанный (полиэтнический) тип зимней одежды русского населения Березова, не соответствующий традициям русского повседневного костюма (доминирующего на европейской территории России, в земледельческих районах Сибири), вызвал крайнее недоумение у княгини Н.Б. Долгоруковой, сосланной в этот северный город в 1730 году: «…маленькой городок, который сидит на острову; кругом вода; жители в нем… носят оленьи кожи: как с нево сдерут, не разрезавши брюха, так и наденут, передною ноги место рукавов. <…> До таково местечка доехали, что ни пить, ни есть, ни носить нечево…» [10]. Одежда коренных народов региона соответствовала климату и особенностям главных промыслов Обского Севера, в которые активно вовлекалось русское население. Она обеспечивала оптимальный теплообмен в северных условиях и, будучи местного производства (готовое платье и сырье), была относительно недорогой по сравнению с привозной (товарно-рыночной) одеждой.

Мужчины-старожилы выбрали «мАлицу» (из оленьей шкуры верхняя одежда, до колен, шерстью внутрь, меховая опушка снизу, с прямым покроем и горловиной для головы, рукавицы пришиты к рукавам [3, с. 361]), «пАрку» (верхняя одежда, сходная с малицей, но длиннее, шьется шерстью наружу [1, с. 67; 3, с. 361]), «совик» (русские названия: «гусь», «кумыш»; одежда в сильные холода, обычно надевается поверх малицы, парки, из оленьей толстой шкуры, шьется шерстью наружу, сзади пришивается шапка [1, с. 67; 5, с. 10; 6, с. 122-123]), «ягУ» (верхняя одежда наподобие халата, обычно из темных «неплюев», т.е. шкур годовалых оленей, с откладным воротником «в четверть» и шерстью наружу [3, с. 448]) и др. Русские женщины предпочитали «паницу» («поны» – ненецкая верхняя шуба, оленья, шерстью вверх; в конце XIX в. у русских горожанок Сургута паница – «род кафтана шерстью вверх» [1, с. 67]) и «ягУшку» (наподобие «яги», но с узким воротником; у березовских женщин в XIX в. – дорожная одежда [3, с. 448]) и др. На ногах – неговаи или «чижИ» (длинные чулки, обычно до колен, из молодых оленьих шкур, шерстью к телу [см.: 3, с. 444]), «кисы» – обувь, сшитая из шкурок с оленьих ног – «камусов» (саамск.) [3, с. 444], разного рода меховые пимы.

Одежда, заимствованная у коренных народов Обь-Иртышского Севера, называлась у русских «инородческой», «самоедской» и т.п. («самоеды» – первоначальное наименование ненцев в лексиконе русских старожилов). Она скупалась, обменивалась на другие товары русскими и зырянами (коми) в большом количестве на Обдорской ярмарке (Обдорск – ныне г. Салехард), поступала на другие ярмарки и торжки Зауралья (на Обском Севере в XIX в. наиболее крупные северные ярмарки после Обдорской – Березовская и Сургутская); тундра и лесотундра являлись основными поставщиками оленьих шкур и изделий из них, среди которых львиную долю составляла практичная и теплая меховая одежда и обувь. В начале ХХ в. главный агроном Тобольской губернии Н.Л. Скалозубов, по долгу службы находившийся в постоянных разъездах и хорошо знавший специфику территории, заметил, что гуси, малицы (в совокупности с меховыми сапогами, пимами) – «самые распространенные костюмы не только в Березовском, Сургутском, но и в Тобольском, Тюменском и Туринском уездах» [5, с. 10]. Русские Обского Севера не только скупали и выменивали «инородческую» одежду, в их среде широко бытовал ее спрос, пошив и приспособление к своим нуждам; этого типа одежду и обувь шили из овечьих, оленьих, беличьих, песцовых и собачьих шкур. По наблюдениям Н.А. Абрамова, в середине XIX в. березовские чиновники и купцы предпочитали в качестве городской и дорожной одежды «ягу». Обычно яга изготовлялась с беличьим, песцовым или фланельным подкладом. Яга, собранная «из гагарьих… шеек, перьями наружу», «по красивости и редкости» выделялась среди другой иноэтнической и русской одежды, могла оцениваться в 150 рублей серебром и потому служила признаком состоятельности ее русского хозяина [3, с. 448] (с 1843 года 1 руб. серебром равнялся 3,5 руб. ассигнациями, с 1 мая 1862 г. за него давали 110,5 коп., на 150 руб. серебром на 1 января 1859 г. в Тобольске можно было купить 150 пудов телятины, т.е. примерно 2460 кг (2,5 тонны). – В.Е., С.М.). У русских старожилов Сургута ценность парки (у коренных народов она относилась к праздничной одежде), кумыша повышалась, если они изготовлялись из неплюев, а паницы – из беличьих шкурок [1, с. 67].

Сочетание в дорожном, повседневно-бытовом и промысловом костюме русских старожилов Обь-Иртышского Севера национальной и иноэтнической одежды создавало его пестроту и северный колорит. Картину разнообразия в трудовой, дорожной одежде старожилов нарисовал Н.Л. Скалозубов (главный агроном Тобольской губернии и, следовательно, житель Тобольска, типичный горожанин) в описании своей поездки (1896 г.) по зимнему тракту из Тобольска на Обский Север в сопровождении А.И. Туполева, промышленника, державшего рыболовные пески ниже Обдорска (т.е. севернее нынешнего Салехарда) и привыкшего к одежде, соответствующей климату крайнего севера: «Туполев был одет в малицу, сверх которой в случае холода надевал гусь; на голове у него был треух. Я же одет был так, как одеваюсь обыкновенно при поездках зимой – в маленький полушубок, сверх которого надета большая, подпоясываемая большим поясом, баранья шуба, на голове – сибирская шапка с ушами. На ногах… пимы. <…> Обозчики (двигавшиеся по тракту с севера, с Оби, Иртыша и Конды к Тобольску. – В.Е., С.М.) все одеты в гусях, часто с развевающимися красными суконными лентами на плечах; вообще самоедский гусь имеет здесь большое применение; очевидно, костюм этот очень пригоден для зимней дороги» [5, с. 2, 3].

На Обь-Иртышском Севере у северных групп коренного населения (по нижнему течению Оби) в мужской одежде преобладала верхняя меховая одежда глухого покроя (без разреза спереди, надевалась через голову); короткая и распашная предназначалась для охоты. Очевидно, что именно глухая одежда (малицы, парки, гуси), распространенная в XVIII в. среди жителей г. Березова, и поразила княгиню Н.Б. Долгорукову («как с нево сдерут, не разрезавши брюха, так и наденут, передною ноги место рукавов») и позволила ей – из-за несоответствия русской верхней одежде распашного типа – охарактеризовать городских жителей «подлым народом» [10]; между тем и у русских старожилов, и у коренных народов Обского Севера верхняя меховая одежда была выкроенной (малицу, например, сшивали из двух шкур), этнографы (Е.Д. Прокофьева и др.) высказали предположение, что цельная шкура животного (символико-ритуальное изображение в камлании животного – тотема рода) являлась наиболее архаичной формой шаманского северного костюма [11, с. 193-194]. У южных и восточных групп коренного населения Обь-Иртышского Севера преобладала верхняя мужская одежда распашного покроя, в частности у сургутских и пимских хантов, а женщины-аборигенки повсеместно носили распашную верхнюю одежду (хотя и могли одеваться, как мужчины). Иноэтническая верхняя меховая одежда распашного покроя более соответствовала традициям русского зимнего костюма, она приспосабливалась русскими старожилами к эталонам (к «образу») своей национальной одежды: С.П. Швецов подметил, что в конце XIX в. паница русского женского населения Сургута – это распашного типа одежда, «род кафтана шерстью вверх», как и у самих остячек [1, с. 67].

Вместе с тем русские Обского Севера соблюдали традиции в праздничной одежде. Заимствованная у коренных народов верхняя одежда играла практически-функциональную роль, т.е. была дорожной и буднично-трудовой. Н.А. Абрамов указывал, что в середине XIX в. русские насельники Березовского уезда малицы и парки носили только в будние дни [3, с. 361]. В Сургуте (в конце XIX в.) молодые люди могли позволить себе явиться на вечёрки (в праздничные дни зимнего календаря) в инородческой меховой верхней одежде, однако в основном праздничная одежда русских Обского Севера соответствовала национальным эталонам и предписаниям, которые преимущественно не нарушались [1, с. 67].

Праздничную одежду русские старожилы региона по обычаю называли нарядом, а будничную – лóпотью (лопотúной) [6, с. 144]. В праздничные дни во второй половине XIX в. женщины-северянки доставали из сундуков кокошники (шитые серебром или золотом, в конце века их начинают сменять летние косынки и платки), шали и большие шелковые платы яркой расцветки, сарафаны, ситцевые и шелковые платья «городского фасона», «парочку» (комплекс «юбка и кофта», привнесенный в северный костюм новопоселенцами в конце столетия), шубки песцовые, беличьи, заячьи и т.д. К праздничному комплексу относились мужские сапоги и женские ботинки: «В летние праздники мужчины и женщины (жители г. Сургута, 1880-е гг. – В.Е., С.М.) носят обыкновенную городскую обувь – сапоги и ботинки…» [1, с. 67]. Праздничная одежда северян отличалась традиционностью и разнообразием, обусловленным развитой в крае торговлей. Это разнообразие ярко представлено в описании Н.А. Абрамовым праздничной одежды старожилов Березовского уезда середины XIX в.: «Крестьяне Березовского края очень опрятны в одежде и даже щеголеваты. Бороды бреют; летом по праздникам носят халаты из нанки, или других бумажных материй, белые дорогие азямы из верблюжьей шерсти, или из фабричных сукон, гарусные ярких цветов опояски, жилеты и шаровары черные вельветовые, шапки четырехугольные, тоже вельветовые… <…> Зимою в праздники шубы мерлущатые, или песцовые, крытые китайкой или нанкой и даже фабричным сукном… Наряд женщин составляют юбки и шушуны, из ситцев и шелковых материй, и шали; на головах платки бумажные или шелковые; в зимнее время длинные с рукавами шубы на заячьих, песцовых и беличьих мехах с длинными беличьими воротниками, крытые нанкою или другими бумажными тканями, а у богатых шелковыми материями. Здешние крестьянки очень любят щегольство» [3, с. 360-361]. Девушки предпочитали «цветастые» платки, заплетали одну косу с яркой широкой лентой. У женщин было принято (с первого дня свадьбы – обручального, завершающегося «подклетом») заплетать две косы, «убирать голову наколкой» и покрывать ее платом – тоже ярким [6, с. 172]. Традиционными были у русских женщин, как и у аборигенок, платки (платы) с большой тканевой площадью: «голову покрывают суконным платком яркого цвета – “вокшим”, обыкновенно красным, спускающимся сзади до пят» [1, с. 67] («вокшем» – от хантыйского «охшам», означало у хантов обычай замужних женщин закрывать лицо покрывалом-платом при посторонних мужчинах, включая старших родственников мужа. – В.Е., С.М.; см., например, описание хантыйского обычая (1771-1772 гг.) у В.Ф. Зуева, участника сибирской экспедиции академика П.С. Палласа [12]).

Одежда русских-северян указывала на сословную принадлежность человека и его материальный достаток, играла существенную роль в «переходных» обрядах жизненного цикла и в традициях одаривания.

Девушка на выданье должна быть «одённа», ее имущественный достаток и трудолюбие оценивались по количеству «лопати» (повседневной одежды) и «нарядов», входящих в приданое; на приданое сургутские девушки собирали по несколько лет самостоятельно, без участия родителей, за счет продажи предметов рукоделия, лесных ягод и орехов. Приданое до свадьбы было собственностью невесты, после свадьбы – общей собственностью молодых; приданое, уложенное в сундуки, «мужнина» сторона принимала «с почетом», его неусыпно «караулили» до приезда молодой в дом мужа после церковного венчания [6, с. 144, 165]. Значительную часть приданого, помимо обязательного постельного белья и предметов рукоделия, составляли платья, рубахи и юбки, шали и полушалки, платки и «запоны» (фартуки), обувь (женские ботинки), летняя и зимняя верхняя одежда и др. В предсвадебные и свадебные дни обе стороны одаривали друг друга наряду с мелкими бытовыми предметами «лопотью» (полушалки, платки, «запоны» и др.) [6, с. 151-152, 164]. На второй день сургутской свадьбы (назывался на рубеже XIX-XX вв. «блинчатым столом») «невестину» сваху, подносящую молодым блины, одаривали шалью, одежда также входила в дары молодого тестю и теще, молодой – для «мужниной родни» [6, с. 174].

В одежде северян обрядово-карнавальную роль играла одежда «ряженых», она была «временной» и вместе с тем традиционной – в святочном цикле зимнего календаря, например, у жителей г. Сургута. Костюм сургутских ряженых («машкарадников») мог состоять из «собственного платья» и маскарадных элементов – бумажной маски или заменяющих маску салфетки, белого платка, простыни, приклеенных бород и усов [6, с. 122]. Сургутяне также шили и собственно костюмы для святочной недели: «Неко­торые шьют себе нарочито для святок какую-нибудь смешную одежду из рогожи, наряжаются, как и везде в деревнях России, в вывороченные шубы, приделывают себе горбы, представляются стариками и стару­хами и пр. Иногда наряжаются в самоедские и тунгус­ские малицы… и, расхаживая по домам со шкурками белок и лисиц, как бы для продажи их, представляют из себя самоедов и тунгусов. А то так и просто надевают кумыш.., который прекрасно мо­жет скрыть как пол, так и возраст, а голову прикрыва­ют салфеткой» [6, с. 122-123].

В ритуальной одежде строго сохранялись национальные традиции. Так, почивших мужчин сургутяне обряжали в «обыкновенное» (сословное) «смертное платье». Для умерших женщин специально шили традиционный похоронный наряд – сарафан. Для пожилых женщин он изготовлялся из тканей черного цвета, для молодых женщин и девушек – из белого полотна (белый – цвет подвенечного платья, символизирующий наряд невесты и ее чистоту. – В.Е., С.М.) [6, с. 225].

Довольно высокий по меркам времени уровень благосостояния основной массы русского старожильческого населения Обь-Иртышского Севера (вторая половина XIX в. – начало ХХ в.), поддерживаемый заработками на промыслах, торговлей и прочими занятиями насельников края, отражался и в одежде. «…Здесь нет голи перекатной» (т.е. нищих или плохо одетых бедных людей. – В.Е., С.М.) – так обобщал свои наблюдения над бытом жителей Сургута (1880-е гг.) С.П. Швецов [1, с. 51-52]. Исследователи края отметили, что на Обском Севере старожилы всегда были «тепло одеты», имели возможность «заработать на платье, чай и пр.» [1, с. 52, 59], хотя цены на ткани были в северном регионе всегда высокие; «Мануфактурные товары здесь дорогие» – отмечал, в частности, Х.М. Лопарев, вышедший из среды северян [13, с. 80]. Старожилы ценили добротную, теплую и удобную в повседневном быту одежду.

Праздничная одежда русских Обь-Иртышского Севера на рубеже XIX-ХХ вв. уже преимущественно «городского фасона». И.Я. Неклепаев подметил, что на святки сургутяне «стараются получше разодеться»: «Девушки вытаскивают из своих сун­дуков наиболее ценные и нарядные платья, полушалки и шали, которые, кажется, только и хранятся для святоч­ного ряженья, так как больше их нигде не увидишь, пар­ни тоже, чтобы не ударить лицом в грязь и не отстать от своих подружек, напяливают на себя лучшие пиджаки, сюртуки, дипломаты и пр.» [6, с. 122]. («Дипломат» (фр.) – заимствованное из иностранной моды в комплекс городской одежды русских еще в первой половине XIX в. длинное двубортное пальто, с бархатным воротником и прорезными карманами; полуприлегающее простое двубортное пальто носили и городские дамы. – В.Е., С.М.)

С середины XIX в. прежде всего в праздничном платье наметилась ориентация русских старожилов северного региона на городской тип одежды и моду: «Женщины хорошо одеваются, а те, которые побогаче, носят уже платья горожанок» [2, с. 276]. На рубеже XIX-ХХ вв. традиционная одежда русских насельников Обь-Иртышского Севера подвергалась значительному влиянию города и моды. В их костюме все чаще появлялись городские виды мужской и женской одежды: пальто, плащ, жилет, брюки, кринолин, фуражка, сапожки и т.п. Широко внедрялись сюртуки, пиджаки, платья городского фасона. Данный процесс становился все более интенсивным и повсеместным. По наблюдениям исследователей, на рубеже столетий у старожилов традиционная одежда вытесняется современной и модной, традиционность в одежде в большей мере сохраняется у переселенцев, прибывших в Сибирь в связи с переселенческими волнами во второй половине XIX в., в начале ХХ в. из западных и южных губерний европейской территории России [14, с. 204-205].

Рассмотрение основных комплексов и элементов традиционной одежды старожильческого населения Обь-Иртышского Севера (вторая половина XIX в. – начало ХХ вв.), а также таких факторов как среда проживания, иноэтнические влияния и исторические изменения в костюме насельников края, позволяет сделать следующие выводы. Национальные и традиционные комплексы одежды старожилов Северо-Западного Зауралья – в северной среде обитания – наследовали прежде всего традиции северорусского типа одежды – при вторичной культурно-бытовой локализации данного варианта одежды в Сибири, с сохранением общерусских элементов повседневной и праздничной одежды. Повседневная, трудовая, дорожная одежда насельников испытала значительное влияние иноэтнического костюма коренных народов региона, в первую очередь зимней одежды автохтонного населения, что порождало смешанный (полиэтнический) тип зимней одежды старожильческого населения. Не испытал изменений, иноэтнических влияний ритуальный (похоронный) костюм. В праздничном комплексе национальные традиции сохранялись, однако на рубеже столетий праздничная одежда старожилов утрачивала отчетливые национальные черты. Причины кроются в новых реалиях быта и культуры: полиэтничный состав населения региона, наступал диктат моды (в одежде), в том числе моды интернациональной, наличие разнообразной привозной одежды на северном рынке, а также возможность выбора одежды товарного производства.

References
1. Shvetsov S.P. Ocherk Surgutskogo kraya // Zapiski Zapadno-Sibirskogo otdela Imperatorskogo Russkogo geograficheskogo Obshchestva. – Omsk: B.i., 1888. – Kn. X. – S. 1-87.
2. Zavalishin I.I. Opisanie Zapadnoi Sibiri I. Zavalishina. – M.: Tip. Gracheva i K., 1862. – T. 1. – 414 s.
3. Abramov N.A. Opisanie Berezovskogo kraya // Zapiski Imperatorskogo Russkogo geograficheskogo obshchestva, 1857. – SPb.: Tip. Imperatorskoi Akademii nauk, 1857. – Kn. XII. – S. 329-448.
4. Kartsov V.G. Ocherk istorii Severo-Zapadnoi Sibiri. – M.: Sotsekgiz, 1937. – 132 s.
5. Skalozubov N. Ot Tobol'ska do Obdorska: iz putevogo zhurnala // Ezhegodnik Tobol'skogo gubernskogo muzeya. – Tobol'sk: Tip. Eparkhial'nogo bratstva, 1907. – Vyp. XVI. – S. 1-18.
6. Neklepaev I.Ya. Pover'ya i obychai Surgutskogo kraya // Zapiski Zapadno-Sibirskogo otdela Imperatorskogo Russkogo geograficheskogo obshchestva. – Omsk: Tipogr. Okr. Shtaba, 1903. – Kn. XXX. – S. 29-230.
7. Rubakin N. Rasskazy o Zapadnoi Sibiri, ili O guberniyakh Tobol'skoi i Tomskoi i kak tam zhivut lyudi. – 3-e izd., pererab. – M.: T-vo I.N. Kushnerev i K, 1908. – 187 s.
8. Statisticheskie svedeniya po Tobol'skoi gubernii za 1860 god // Pamyatnaya knizhka Tobol'skoi gubernii na 1861 i 1862 g. – Tobol'sk: Tip. Tobol'skogo gubern. pravl., 1861. – S. 64-99.
9. Patkanov S.K. Po «Dem'yanke»: Bytovoi i ekonomicheskii ocherk // Zapiski Zapadno-Sibirskogo otdela Imperatorskogo Russkogo geograficheskogo obshchestva za 1894. – Omsk: Izd-vo Geogr. o-va, 1894. – Kn. XVI. Vyp. II, III. – S. 1-64.
10. Svoeruchnye zapiski knyagini Natal'i Borisovny Dolgorukoi, docheri g. Fel'dmarshala grafa Borisa Petrovicha Sheremeteva [Elektronnyi resurs]; Url: http://az.lib.ru/d/dolgorukaja_n_b/text_zapiski.shtml (data obrashcheniya: 05.11.2018).
11. Borko T.I. K istorii izucheniya shamanizma v Sibiri // Kosmos Severa / sost. O.K. Lagunova. – Ekaterinburg: Sred.-Ural. kn. izd-vo, 2000. – Vyp. 2. – S. 178-194.
12. Zuev V.F. Opisanie zhivushchikh v Sibirskoi gubernii v Berezovskom uezde inovercheskikh narodov ostyakov i samoyadtsev, sochinennoe studentom Vasiliem Zuevym [Elektronnyi resurs]; Url: https://refdb.ru/look/3440054-p13.html (data obrashcheniya: 15.10.2018).
13. Loparev Kh.M. Samarovo, selo Tobol'skoi gubernii i okruga: khronika, vospominaniya i materialy o ego proshlom. – Repr. s izd. 1896 g. – Tyumen': Sof-tDizain, 1997. – 264 s.
14. Bardina P.E. Zhenskaya odezhda russkogo naseleniya Srednego Priob'ya v kontse XIX-pervoi chetverti XX v // Kul'turno-bytovye protsessy u russkikh Sibiri. XVIII – nachalo XX v. – Novosibirsk: Nauka, 1985. – C. 204-216.